Какое-то время он не мог выдавить из себя ни слова, а потом в совершеннейшем ужасе просипел:
– Нет! Невозможно! Я бы никогда… никогда!!!
– А как насчет твоих дружков-священников? Который из них?
– Никто! Клянусь. Этого не может быть…
Я кольнул его острием ножа в кадык. Он содрогнулся:
– Пожалуйста, разрешите мне узнать, что случилось. Разрешите мне попробовать помочь вам.
Я убрал нож; пошатываясь, прошел пару шагов, сел; хмурясь, потер лоб. Все это расходилось с тем, что я думал сперва.
– Послушайте, – начал я обвиняющим голосом, – вы сделали все от вас зависящее, чтобы лишить меня смысла моего существования. А когда вся моя жизнь пошла под откос, что я должен подумать? Если вы невиновны, вам лучше представить мне убедительные доказательства этого…
Посвященный сглотнул слюну:
– Я… Да, конечно. У меня не было намерения причинять какой-либо вред. То, что вы сделали… делаете… это грех. Не обрекайте себя на вечное проклятие. И не толкайте других на такой же путь греха. Церковь не может оставить это без внимания. Ее служители… большинство из них… помогут вам во всем, что только от них зависит.
– Кончайте проповедь! – приказал я. Помимо всего прочего, я не хотел, чтобы возгоравшийся в нем пыл пересилил его страх передо мной. – Придерживайтесь фактов. Вы были посланы натравливать на нас ту банду. Вы их подстрекали!
– Нет… Хорошо, я вхожу в состав добровольцев. Когда происходили те события, мне разрешили принять в них участие. Но не для того, чтобы… чтобы сделать то, о чем вы говорите… нет, чтобы оказать помощь, помощь советом, осуществлять духовное руководство… ну и обеспечить защиту против возможного с вашей стороны колдовства… Ничего более! Вы же сами напали на нас.
– Конечно-конечно. Это мы начали пикетирование, а когда оно не сработало, силой вторглись на чужую территорию, установили блокаду, учинили акты вандализма, терроризма… Ха-ха! И действовали вы исключительно в качестве частного лица! Правда, когда вы потерпели неудачу, то нашли поддержку и утешение у вашего руководства. И уже вернулись к исполнению своих обычных обязанностей.
– На меня наложена епитимья за то, что я согрешил гневом, – заявил он.
Легкая дрожь пробежала у меня по позвоночнику. Ну вот, теперь мы добрались до главного.
– Вас поместили сюда не просто потому, что вы рассердились на нас. Что вы сделали на самом деле?
Его снова охватил ужас. Он воздел бессильные руки:
– Пожалуйста… Я не могу… Нет!
Я поднес нож к его лицу.
Мармидон нахмурился и быстро сказал:
– Разгневался на вашу жестокость, упрямство… и наложил на вас всех проклятие. Проклятие Мабона. Посвященные отцы… Не знаю, как они узнали о том, что я сделал, но Адепты наделены даром… Когда я вернулся, мне сказали, что последствия могут оказаться гибельными. Ничего больше я не знаю. Пока я находился здесь, мне никто ничего не говорил. Никто не приходил сюда… Что, действительно были какие-то последствия?