— Я не знаю, — безнадежно просипел Оборский, — кажется, я совершил самое страшное, что только мог…
— А если понятнее? — взорвался Алекс.
— Саша… Она моя пара…
— Но ведь этого не может быть, — неверяще протянул Метельский, — так не бывает…
— Оказалось — бывает.
— И что ты сделал? — уже догадываясь, что услышит в ответ, спросил Алексей.
— Я ее… Я не знаю, как это произошло!.. Я не мог опуститься до насилия…
— Но ты это сделал, — с ужасом, посмотрел на друга Метельский.
— Алекс, клянусь, я не знаю, как это могло произойти. Я, вообще, не собирался вчера сюда ехать… Просто, затмение какое-то…
Оборский сжал руками пульсирующую болью голову. Он не мог понять, как дошел до такого неприкрытого зверства. Да, еще и по отношению к той единственной, которую должен был защищать ценой собственной жизни.
— Саша не могла далеко уйти, посмотри, что творится, — прервал его размышления Алексей.
Глеб кинул взгляд в темноту за окном, на неутихающий буран, и обернулся к другу.
— Она не дойдет.
Непрекращающаяся с ночи метель погребла под сугробами все дороги, заметая следы беглянки.
— С ней волк, — не согласился Метельский, — у нее есть шанс.
— Собирай ребят, будем искать, — принял решение Оборский.
— Иду. А ты не сходи с ума. Найдем — будешь думать, как все исправить.
Саша брела уже бесконечно долго. Девушка потеряла счет времени и не знала, как давно покинула ненавистную усадьбу. Сколько она идет так? Час?.. Два?.. Три?… Или больше?.. Снег забивался за воротник, слепил глаза, ветер кидал злые пригоршни жалящих льдинок прямо в лицо, обжигая распухшие губы. Сил оставалось все меньше. Тошка шел рядом, помогая преодолевать подступающее отчаяние. Саша давно уже поняла, что заблудилась. Она старалась выйти к дороге, но белоснежная круговерть не давала ей шанса, обманывая и сбивая с пути. Бредя по колено в снегу, девушка с ужасом понимала, что не дойдет. Силы покидали ее, с каждым пройденным шагом; боль, притупленная лекарствами, вернулась, и теперь, нарастала все сильнее, разъедая внутренности, словно едкая кислота. Тело наливалось нехорошим жаром, переходящим в озноб.
Ее преследовали неотвязные мысли. За что? Что она сделала не так? Почему Глеб накинулся на нее? И правда ли то, что она увидела, или это плод ее больного воображения?
Тот звериный оскал и померещившийся хвост… Это все, действительно, было, или она попросту сошла с ума? Пульсирующая боль заставляла поверить, что все произошло с ней на самом деле, но разум отказывался принимать безумные факты. Ей хотелось спрятаться, забыться, вернуть время вспять… А больше всего, хотелось оказаться как можно дальше отсюда. От старого особняка, от его странных обитателей и… от безумного хозяина таинственной усадьбы…