Приключения нетоварища Кемминкза в Стране Советов (Каммингс) - страница 28
Д. Буланов. Был ли ты в Зоологическом саду? Плакат. 1930 (?)
В очередной раз испытав разочарование, Каммингс и здесь не преминул описать происходящее как бурлеск — в шутливом стиле высмеяв нешуточность «социалистического цирка». Он с сожалением отмечает, что «русским никогда не над чем было смеяться», в Советской России смеха нет. Какие уж тут шутки, в загробном мире!! Вся Марксландия — «бескорыстная игра человеческих узников, нецирк несуществ, называющий себя “Россия”», беспощадно бросает он в отступлении. Ему остается только одно — смеяться самому, исполинским смехом независимого художника и непричастного наблюдателя. Как было сказано еще в «Громадной камере», по крайней мере, «он удовлетворил свой врожденный вкус к смешному». Страна Советов как объект сатиры Каммингса становится для поэта театром его любимого жанра — бурлеском. И, в соответствии с законами жанра, о самом несмешном он смеется наиболее неистово, а для описания адского «немира» использует далеко не самый «райски»-прозрачный и конвенциональный язык. И для этого были разные основания, отнюдь не только художественные.
Цирк Дурова в Москве. Фотография 1950-х
В. Дени (Денисов). ГПУ / Контрреволюционер-вредитель. Плакат. 1930. Революционная молния — ГПУ — карает врагов народа. Удивительно, но факт — в 1917 г. этот блистательный карикатурист изображал в виде подобного же отвратительного врага «германского шпиона герра Ленина»
Каммингсу на всем протяжении его поездки приходилось скрываться от секретных спецслужб, о чем он неприкрыто сообщает в более позднем введении к книге. Агенты ГПУ сопровождают протагониста во всех его передвижениях по советскому инферно. Поэтому и сам стиль романа представляет собой криптограмму, шифрующую антисоветские взгляды и размышления автора. В этом отношении желание и необходимость скрыть текст от русской власти находят отголосок у других западных писателей. Упомянутый выше маркиз де Кюстин, написавший свои знаменитые записки «Россия в 1839 году» столетием ранее Каммингса, до поры держал в тайне их сенсационно-разоблачительный характер.
Джоан Лондона. Фотография 1930-х (?). Дочь Джека Лондона стала проводником Каммингса по советской Москве, заслужив в «ЭЙМИ» прозвище Беатриче
Сама криптография «ЭЙМИ» становится авангардной игрой со словами и языковыми штампами. Автор делает хитроумные отсылки к секретным службам, играя с аббревиатурами