Мурзук (Бианки) - страница 114

Воровать он не воровал, но когда однажды тучный торговец попробовал палкой отбить у него упавший с прилавка крендель, Карабаш зубами вырвал у него палку из рук и так рявкнул на торговца, что тот от страха едва ноги унес.

Скоро после этого на глазах того же торговца случилось неожиданное происшествие.

К лавке его подошла девчонка-нищенка. Она протянула руку и сказала:

– Толстый, дай хлебца?

Торговцу не понравилось, как она просила: он привык, чтобы ему кланялись и вымаливали униженно.

– Развелось тут вас! – крикнул он зычно. – Пшла вон, воровка!

– Я у тебя воровала? – задиристо огрызнулась девочка. – Жалко кусочка? Вон у тебя сколько калача.

– Есть, да не про твою честь! Проходи, проходи, рвань! Я вот тебе!..

– Обожди, толстопузый! – отскакивая, пригрозила девчонка. – Умрешь – черви тебя съедят!

– Ах ты!.. – начал было разозленный торговец, но осекся: заметил пробегавшего мимо Карабаша. В голове торговца мелькнула злая мысль. Он схватил со стойки кусок калача и кинул его псу: – На вот! Видала: псу дам, а ты слюни глотай!

Калач упал перед носом Карабаша.

Одним прыжком девочка оказалась рядом и как крикнет:

– Не смей!

Волкодав, уже разинувший было пасть, так и сел на задние лапы. Страшные зубы его щелкнули в пустом воздухе.

Девочка протянула руку и подняла калач.

– А ты видал, жадюга: пес-то добрей тебя! – крикнула она оторопевшему от удивления торговцу.

Он никак не мог понять, почему грозный волкодав не оторвет у девчонки свою добычу вместе с пальцами. Наклонив голову набок, по-щенячьи опустив одно ухо, пес всем своим видом выражал растерянность и смущение.

Девочка внимательно на него посмотрела, оторвала от калача кусочек, кинула псу и крикнула:

– Бери!

Карабаш сорвался с места и схватил кусочек.

– Ты – мой щенуша! – уверенно сказала нищенка и смело положила ему руку на голову.

Громадный пес вдруг поднялся на задние лапы, передними пал ей на плечи и, взвизгнув, лизнул в лицо.

Так нечаянно Карабаш нашел свою хозяйку.

Часть вторая

Глава первая

Тревога

Лунной летней ночью все население степного городка было взбудоражено неистовым многоголосым лаем. Злые сторожевые псы рвались с цепей. Шавки-пустобрешки, визжа, высовывались из подворотен, готовые, в случае чего, сейчас же нырнуть назад во двор.

Собаки точно обезумели. С улицы в улицу, из квартала в квартал перелетало это безумие, широкой волной мчалось от одной окраины к другой. В несколько минут им был охвачен весь город.

От собак оно передалось другим животным. Ржали лошади, бились в стойлах, копытами в щепки кроша доски. Скрипуче ревели верблюды. Деревянными голосами кричали ишаки, мычали коровы, куры с кудахтаньем хлопали крыльями. Даже кошки в домах задирали хвосты, воинственно выгибали спины, готовясь ринуться на невидимого врага.