Когда я в первый раз увидел Лая, я подумал, что это волк. Ростом он с волка, и уши у него торчком, как у волка, и масти он серой, волчьей. Только толстый хвост лежит у него на спине кренделем. Но я тогда был маленький и не знал, что такой хвост бывает только у лаек, а у волка он висит книзу тяжелым поленом.
Бабушка объяснила мне, что Лай – волчий пес: отец и мать его – сибирские лайки, а дед был настоящий волк. Потом бабушка стала рассказывать мне, какой Лай умница, какой он верный и добрый друг. На охоте ему цены нет и дома тоже. Бабушка рассказала мне всю его жизнь.
Как мой отец выбрал себе Лая
Мой отец был сибиряк, охотник и зверолов.
Однажды зимой он шел тайгой и вдруг слышит: человек стонет. Отец подошел к кустам, откуда слышался стон, и видит – лежит на снегу лось. Мертвый. А за кустами шевелится человек, хочет подняться и не может, стонет.
Отец поднял человека и отнес его в свою избу – юрту. Там он и бабушка ухаживали за раненым, пока тот не выздоровел.
Человек этот оказался звероловом народа манси. Народ этот живет в Сибири, за Уралом. Манси высокие, стройные, горбоносые и все отличные охотники, отлично знают повадки зверей и птиц. Но вот этот человек погорячился – и чуть не погиб.
Он подстрелил лося. Зверь упал, вздрогнул всем телом и затих. Манси не посмотрел, что у лося уши прижаты к голове, и подошел к нему. Вдруг зверь приподнялся и с такой силой ударил его передними ногами, что охотник перелетел через кусты и, как чурка, упал в снег. Страшные копыта сломали ему два ребра.
Расставаясь с отцом, Сидорка (так звали манси) сказал:
– Ты спас мне жизнь – чем отплачу тебе? Приходи ко мне через месяц. У меня лайка есть волчьей крови. Скоро у нее будут щенки. Дам тебе, которого сам захочешь. Будет тебе верный друг. И ты ему будь друг. Вдвоем вас никто не одолеет.
Отец приехал к нему через месяц. У лайки было шесть маленьких, еще слепых щенков. Они копошились в углу юрты: черные, пегие, а один – серый.
– Теперь гляди, – сказал Сидорка, положил всех щенят в полу своего полушубка, вынес за дверь и кинул в снег. Дверь в юрту оставил открытой.
Щенки барахтались в снегу и пищали. Мать рвалась к ним, но Сидорка держал ее крепко. Она звала своих детей.