— Послушай, дочь, — сказал король внезапно охрипшим голосом, — мне небезразлична твоя утрата. Будь у меня какая-нибудь другая возможность, я не вырвал бы тебя из Германии так внезапно. Но положение становится отчаянным, и я должен действовать.
Мод проглотила слезы.
— Какое положение? Почему вы вначале не посоветовались со мной? Почему я была…
Генрих поднял руки, чтобы остановить эту вспышку.
— Довольно. Всему свое время. — Он налил сидра в деревянную чашку и отхлебнул из нее. — В своих письмах ко мне твой муж не упоминал о некоторых вещах, что меня озадачило. Например, он ничего не писал о твоих женских занятиях. Ты, конечно, не пренебрегала ими?
— Конечно, нет. Я умею управлять дворцовым хозяйством, ухаживать за больными при небольших недомоганиях, готовить микстуры из лекарственных трав. Я вышиваю и знаю, как ткут полотно… — Мод остановилась, увидев, что лицо отца расплылось в улыбке.
— Ах, как это понравилось бы твоей фламандской бабушке. Знаешь ли ты, что фламандские ткачи изготовляли самые лучшие в мире гобелены? — Король замолчал, немного нахмурив густые брови. — Твои достоинства очень впечатляют, но ты не упомянула о самом важном: почему у тебя нет детей? — Вопрос был задан так внезапно, что Мод чуть не свалилась со скамьи.
— Детей? — переспросила она, пытаясь прийти в себя.
— Твое образование, обязанности, которые ты выполняла, разумеется, достойны похвалы, но главное назначение женщины — рожать детей. Почему у тебя их нет? — Он несколько угрожающе подался вперед. — Твой муж не пренебрегал твоей постелью?
Мод покраснела. Пораженная и смущенная франкской грубостью вопроса, она не собиралась отвечать отцу. Как он посмел спрашивать ее об этом, будто какую-то ничтожную служанку? В ее присутствии вопрос о детях никто никогда не обсуждал, за исключением Олдит и императорского доктора. На эту тему Мод не осмелилась бы говорить даже с самим императором, который высокомерно игнорировал все плотские дела.
— Ну? Я жду объяснений. — Король внезапно прищурил глаза: — Клянусь всемогущим Господом, ты ведь не отказывала ему в своей постели?
Мод встала.
— Я никогда не нарушала супружеских обязанностей, сир.
— Хотелось бы надеяться, хотелось бы надеяться… Ну?
— Вы не мой духовник и не имеете права задавать мне такие… такие нескромные вопросы. Я не желаю, чтобы меня оскорбляли.
Черные глаза Генриха сверкнули, рука его начала было подниматься, но он сдержался. Мод, стараясь сохранить достоинство, повернулась и шагнула к выходу, но король схватил ее за руку.
— Возможно, я слишком бесцеремонен, — сказал он с усилием. — Я плохой дипломат, говорю без обиняков. Поверь мне, это дело жизненной необходимости, иначе я не задавал бы тебе таких вопросов. — Он подвел Мод назад к скамье. — Кроме всего прочего, я твой отец. Ты можешь совершенно спокойно доверять мне секреты спальни.