С трудом дыша, король откинулся на подушки.
— Всегда одно и то же… Крестьяне и рыцари нападают на меня с копьями и алебардами. — Голос его упал. — Они пытают меня и… — Глаза короля дико расширились, и он дрожащими пальцами дотронулся до паха.
Роберт обеими руками взял отца за руку.
— Успокойтесь, сир.
— Это Божья кара, Роберт? — Голос Генриха был едва слышен. — Да? Божья кара?
— Нет, отец, — успокаивающе сказал Роберт. — Просто кошмар. Вы опять ели вареных миног, невзирая на запреты лекарей. Вот и все. — Он больше ничего не решился сказать, хотя из-за постоянных кошмаров короля давно пришел к выводу: это действительно наказание, ниспосланное Богом.
Появился оруженосец, протягивая деревянную чашку.
— Вот напиток, милорд.
Роберт помог отцу приподняться с подушек, взял чашку и поднес ее к губам короля.
Генрих отвернулся, наморщив нос, как капризный ребенок.
— Насколько я понимаю, это не отрава, — пробормотал он. — Но, может, ты в сговоре с моими врагами, которые хотят уничтожить меня прежде, чем я завершу свое дело? Выпей вначале сам.
Не колеблясь, Роберт поднял чашку и сделал небольшой глоток. Потом протянул ее Брайану, который тоже отхлебнул немного.
— Вот. Совершенно безопасно. Теперь выпейте.
Прежде чем сделать осторожный глоток, король еще несколько мгновений с подозрением смотрел на них. Роберт внимательно проследил, чтобы отец выпил все, что оставалось в чашке. Вскоре веки его начали смежаться.
— Роберт… Глаза Генриха внезапно распахнулись, и он схватил сына за руку. Взгляд короля встретился с глубоким взглядом темных глаз, так похожих на его собственные, с напряженной внимательностью глядящих на него. — Ты должен обещать мне… нет, поклясться спокойствием души твоей умершей матери, которую я любил больше всех женщин, что будешь защищать свою единокровную сестру… и будешь на ее стороне при любых обстоятельствах.
— Конечно, сир.
«Какая странная просьба. Почему король решил, что Мод нуждается в защите?» — с тревогой подумал Роберт Тем не менее настоятельность просьбы была очевидной.
— И ты тоже, Брайан.
— Безусловно, сир, — ответил тот.
— Поклянитесь сейчас. Я жду. — Пошарив под подушкой, король вытащил хрустальный пузырек, наполненный молочной жидкостью. — Клянитесь священной реликвией — молоком Божьей Матери. Клянитесь!
Скрывая удивление, Роберт положил руку на пузырек.
— Клянусь, сир, душой моей умершей матери и этой священной реликвией, выполнять ваши желания, касающиеся моей единокровной сестры.
Брайан поклялся тоже.
Глаза Генриха подернулись поволокой.
— Я знаю, что могу доверять вам — тебе, мой сын, и тебе, Брайан. Вы не предадите меня после моей смерти.