– Да мы вот его сопровождаем, – Грим указал на Бегемота, жестко глядя в водянистые глаза проводницы. – Его тамошние кошки пригласили, для улучшения породы. Тыща рэ с кошки. Я ему ассистирую. А гражданка вот эта на кассе…
Мария Владимировна прыснула, едко глянула на проводницу: ну, милая, как он тебя отбрил? Проводница выпрямилась, приняла вид официального лица.
– A-а, юморист, значит? Хе! Ну-ну… Пешкодралом! По шпалам! Пять кэмэ! – мстительно отрубила она. И добавила. – По шпалам… славянин хренов!
В конце перрона поперек рельсов возвышался огромный бетонный блок, на котором было написано «Конечная. Поезд дальше не идет». Как будто при наличии заградительного блока это было непонятно. Они пошли к блоку по замусоренному, скользкому от грязи перрону. Справа от блока, в обход его, была натоптана тропинка.
– Грим, глянь! – Мария Владимировна, остановилась как вкопанная, показывая вперед, поверх блока. Грим посмотрел. Над блоком, с обратной его стороны, на шесте трепетал флаг Российской Федерации.
– Это что?! – изумилась Мария Владимировна. – Вроде как здесь Россия кончается…
– Неизвестно, – поразмыслил Грим, удивленный не меньше Машеньки. – А может, начинается? Пойдем, посмотрим…
Они обошли блок и увидели дрезину. Она стояла, подпертая по ходу движения в Славяново тормозным башмаком. Шест был приварен хомутом к металлическому углу дрезины и на нём и развевался российский триколор.
Грим покачал головой, разулыбался.
– Узнаю земляков-славян! Здесь, Машенька, Россия начинается!
Мария Владимировна поставила корзинку на дощатый пол дрезины. Бегемот резво выскочил на волю, уселся на железной скамье, готовый к продолжению путешествия другим видом транспорта. Вниз от насыпи, в долину, к райцентру, сбегала от дрезины тележная колея.
– Чудеса какие-то, – Мария Владимировна начала расследование. – Тут тележка на рельсах, а тут колея от телеги…
– А вон и телега, во-он, видишь, сюда едет, – присмотрелся Грим. – Сейчас разберемся. Я так понимаю, это персональная электричка славян. А машинист вон он, рядом с телегой топает…
Снизу, от магазина, отделанного белым сайдингом, лошаденка тянула вверх телегу, в аккурат в направлении дрезины. Она брела самостоятельно, без понуканий, словно возницы рядом с ней и вовсе не было. Мужичок тоже топал сам по себе и что-то пел, точнее, горланил. Грим напряг слух. Доносилось что-то знакомое, но что именно, Грим уловить не мог. Наконец тот приблизился, Грим услышал слова и обомлел. Он сразу узнал и песню и того, кто пел. Мужичок самозабвенно орал:
– В кейптаунском порту с пробоиной в борту «Жаннетта» оправляла такелаж!