– Петруха, ты чо на сало напёр, захрюкаешь ещё!
– Да я сголодался после рыбалки, салом-то быстрее наглотаюсь.
– Не, нормально сидим, а! – одобрил Семён.
– Манюня, ты карасика с хвоста ешь, там костей больше!
– Ты, Ирунчик, тоже гляди не подавись, а то Митька твой только обрадуется!
– Нормально сидим, а! – опять резюмировал Семен.
Куриные ляжки и крылышки отдали в конец стола ребятишкам. Те ели, набивая рты, молча, основательно, как лесорубы после работы, словно перед этим они не проглотили мешок шоколадных конфет.
Изголодавшиеся с пяти утра Грим и Машенька не отставали от гостей. Баба Лиза смотрела на застольную суету хмуро, сдвинув брови, слушала всю эту дребедень, осуждающе покачивала головой. Сказала вполголоса графине:
– Щас налакаются, начнут песни орать. Потом плакать будут. А потом уже драться, кому охота. Нелюди.
– Почему нелюди?! – спросила Мария Владимировна с полным ртом.
– Потому что нехристи! – веско, но непонятно объяснила старуха.
Стаканы у земляков были пусты, при этом бабы не отстали от мужиков. Грим обошел земляков, налил еще раз, но уже поменьше.
– Не будем гнать коней, посидим от души!
Сидеть от души не получалось. Душевный разговор не складывался, земляки ничего путного Гриму не рассказывали и ни о чем его не спрашивали, только быстро выпивали налитую водку, некрасиво ели и грубо подначивали друг друга, от чего им становилось очень весело.
– Шнурок, ты чо всю колбасу захапал, ну-ка дай тарелку!
– Ничо, картошкой обойдёсси!
Деревенские ржали. Грим еще раз, уже хмурый, обошел стол с очередной бутылкой. Обиженный происходящим за столом, с деланным подобострастием воскликнул:
– Дорогу официанту! Мэдам, соблюдайте сервировку, плиз, уберите сиськи из тарелки!
Земляки, довольные, зареготали, начали услужливо подсовывать ему свои стаканы. Петруха запанибрата хлопнул Грима по заду.
– Официант, водочки!
– Нормально сидим, – промямлил Семен и уснул. Все опять заржали. Зная Грима, Мария Владимировна встревоженно смотрела на него. Он вернулся на своё место, долгим взглядом прошелся по сытым, хмельным лицам земляков. Мария Владимировна успокаивающе погладила его по руке.
– Не заводись, они простые такие…
Грим взял гармонь, сел поодаль, неожиданно легко пробежал пальцами по кнопкам. И негромко запел чистым, точно поставленным баритоном:
– Выйду ночью в поле с конём,
Ночкой темной тихо пойдем,
Мы пойдем с конём по полю вдвоем,
Мы пойдем по полю вдвоем…
Он на мгновение примолк, ожидая, что за столом подхватят песню. За столом молчали, глядели на него с любопытством, даже насмешливо. Грим повторил запев, приглашая земляков: – Мы пойдем с конём по полю вдвоем…