– Нужно подчиняться сильный. Сильный знать, слабый – нет. Слабый должен молчать.
– Рустам, а ты на казни был?
– Чья казнь?
– Женщины и мутанта-подростка.
Желтое лицо отразило страдание.
– Был. Там все был. Слабый стать сильный – нельзя. Но женщина и мальчик жалко.
– Жалко?
Рустам прикрыл ладонью рот, со страхом глядя на меня.
– Не бойся, мне самому жалко.
Он кивнул, улыбнулся, отчего глаза совсем стерлись с лица.
– Зачем пришел, Ахмат? – хитро сказал. – Ведь не пить. Совсем не пить.
– Мне нож нужен, Рустам.
– Нож?
– Ну да. Есть у тебя?
Он замялся.
– Есть, два нож. Но мне нужно. Я работать, Ахмат.
– Но один у тебя все равно останется.
– Один.
Вся фигура Рустама отражала мучительное раздумье.
Наконец, крякнув, он достал из-за стойки короткий узкий нож и протянул мне.
Я повертел оружие в руках, попробовал лезвие ногтем. То, что надо.
– Спасибо, Рустам.
Он махнул рукой.
– Кушай будешь, конунг?
– Твоего фирменного? – засмеялся я. – Тащи.
Рустам исчез в подсобке. Я стоял, опершись на стойку, и не расслышал шагов. Легкая рука легла на плечо. Обернулся – Вика!
Одноглазая шлюха, ночь с которой мне подарил отец Никодим.
– Вернулся, конунг?
Голос женщины зазвенел в помещении бара. Звучал ли он здесь когда-либо?
На Вике было короткое, изъеденное молью пальто, оголяющее сильные бедра. На ногах – коричневые сапоги на высокой платформе, рваные и истоптанные. Синий глаз холодно блестел.
– А, Вика, – пробормотал я. – Как ты?
– Как я?
Она взяла мою кружку с зеленкой, и – залпом.
– Я – прекрасно.
Вика откинула со лба светлую прядь.
– Искала тебя, Ахмат. Вчера заходила в твою конуру, да тебя там не было.
Что-то в голосе женщины мне не понравилось.
– Меня искала?
– Да. Хотела расспросить о Твери.
Далась же им всем эта Тверь!
– Тебе-то зачем?
Она не ответила, глядя на меня.
– Так зачем?
Лицо Вики сделалось злым.
– Ублюдок, это ты убил его.
Я удивленно привстал.
– Что ты несешь, дура?
– Белка был в твоем отряде.
Всполох: мой адъютант падает в снег, сраженный пулями питеров.
– Он погиб, выполняя свой долг, – сказал я. – Моя совесть чиста.
– Твоя совесть чиста… – кивнула Вика.
Я едва успел уклониться от устремленного мне в лицо лезвия, перехватил Викину руку, заломил, забрал нож.
– Сволочь, – Вика заревела.
Из подсобки выбежал Рустам, держа дымящуюся кастрюлю.
– Что ты делать, конунг?
– Ничего, просто у девушки истерика.
Я хотел помочь Вике подняться, но она оттолкнула меня.
– Ладно, пойду. Спасибо, Рустам.
Вика рыдала, сидя на полу у стойки.
– А как же еда?
– В другой раз, Рустам. Или вот ей предложи, когда успокоится.
Я поднял воротник куртки и шагнул к выходу.