Да, сенатор поверил всему, что той ночью ему рассказали Барри и Бондюран. Да, он сделал все, чтобы подорвать доверие к этой Тревис, но разве она оставила ему выбор? Он был вынужден поднять страшный шум из-за той оплошности, которую она допустила в клинике, иначе пришлось бы признать, что его, старого дурака, обвели вокруг пальца. Да, он подверг ее травле, но он не злился на нее, нет. Его ненависть была направлена на предавшего его зятя.
Барри Тревис – всего лишь легкомысленная сумасбродка. Иное дело Грей. Сенатор не поверил бы ни единому слову Барри Тревис, будь она одна, однако Бондюрану он верил, как себе. Вообще говоря, он всегда недолюбливал этого морского пехотинца, ставшего ближайшим другом президента. На диво неразговорчивый – до такой степени, что кто-то бы счел его туповатым, он тем не менее был на удивление цельной натурой. А сенатор привык не доверять таким, как Бондюран, – честным и прямодушным.
Он не помнил случая, чтобы Бондюран солгал. При этом он старательно избегал любых намеков на роман с Ванессой – иначе говоря, молчал, чтобы избежать необходимости врать, однако сенатор догадывался, что Бондюран молчит не потому, что боится за себя, а лишь пытается защитить от скандала Ванессу. Зная Дэвида как облупленного, подозревая, что на самом деле случилось с Бекки Стерджис, сенатор ни минуты не сомневался, что Мерриту ничего не стоит убить ребенка, который к тому же не был его сыном.
Сенатор проклинал себя за то, что был настолько туп, что не додумался до этого раньше. Этот мерзавец убедил и его и Ванессу, что мечтает иметь детей. А она, бедняжка, столько лет травила себя таблетками, пытаясь забеременеть, тогда как сам Дэвид наотрез отказался пройти обследование. Теперь сенатор понимал, почему. Ублюдок знал, что стреляет «холостыми», но не желал, чтобы об этом пронюхал кто-то еще. Более того, он намеренно возложил вину за это на Ванессу, тем самым усугубляя ее комплекс неполноценности, основной симптом ее заболевания.
Конечно, сенатор признавал, что во многом виноват он сам. В какой-то степени он тоже несет ответственность за то, что его зять поднимал руку на жену. Где он был все эти годы? Почему не видел того, что так бросалось в глаза? Он так старался пропихнуть Дэвида в Белый дом, что даже не заметил, с какой жестокостью тот растоптал любовь Ванессы.
Пока она слушалась, пока не перечила ему и покорно старалась быть такой, какой он хотел ее видеть, Дэвида все устраивало. Его кроткая красавица жена покорно терпела его многочисленных любовниц. Но вот когда ее терпение лопнуло, и Ванесса решила родить ребенка от другого, разъяренный Дэвид вынес ей смертный приговор.