– Не уверен, что это мои слова, может, где-то подсмотрел.
– Ну, в таком случае вернемся к нашим бесценным корейским друзьям. Я добыл вам местечко «эконом-премиум». Там больше места для ног и кресло с наклоном.
– В полете больше всего ненавижу наклоны.
– Кто их любит, я вас спрашиваю? Но ведь это единственный способ туда добраться.
– Я не полечу.
– Мой дорогой автор, знали бы вы, как вы мне дороги, учитывая выплаченные вам авансы. На ваши европейские гонорары не разживешься. Если хотите, чтобы я опубликовал следующий ваш шедевр, помогите мне хоть самую малость.
– Полететь в Корею – это помощь?
– Встреча с вашими читателями – помощь, и еще какая! Вас будут встречать, как звезду первой величины, это будет роскошничество, а не прием!
– Роскошничество или сногсбивательный провал – кто может предугадать?
– Я! Я вам это говорю!
– Есть только одно средство, – проговорил Пол со вздохом. – Я принимаю снотворное в зале ожидания, вы довозите меня в кресле-каталке до места в самолете и будите в сеульском аэропорту.
– Не думаю, что в салон «эконом-премиум» попадают прямо из зала ожидания. И вообще, лететь с вами я не могу.
– Хотите отправить меня туда одного?
– У меня уже назначены встречи на эти даты.
– На какие такие даты?
– Через три недели, у вас раздостаточно времени на сборы.
– Невозможно! – Пол решительно помотал головой.
За соседними столиками никого не было, но Гаэтано все равно наклонился к уху своего автора и прошептал:
– Там будет решаться ваше будущее. Подтвердите свой корейский триумф – и мы заинтересуем вашим творчеством всю Азию. Вы только представьте: Япония! Китай! Если правильно повести дело, можно будет убедить вашего американского издателя сделать попытку. А когда вы прорветесь в Штаты, то и Франция станет вашей, здешние критики будут носить вас на руках.
– Я уже прорвался в Штаты!
– Но ваш первый роман, между тем…
– Я живу во Франции! Почему я должен пробираться кружным путем, через Азию и Америку, чтобы мои книги читали на острове Нуармутье и в Кане?
– Между нами с вами, понятия не имею. Но так все устроено, ничего не поделаешь. Нет пророка в своем отечестве, тем более в чужой стране.
Пол сжал голову ладонями. Он представил себе лицо Кионг, с улыбкой встречающей его в аэропорту, себя, приближающегося к ней с непринужденностью опытного путешественника. Попытался представить себе ее квартиру, спальню, постель, вспомнить ее движения, когда она раздевается, аромат ее кожи, их ласки. Но в следующий момент на голове Кионг появилась пилотка стюардессы, он услышал предупреждение о турбулентности. Открыл глаза и понял, что весь дрожит.