Пол вопросительно взглянул на Артура, и тот, явно через силу, утвердительно кивнул.
– Триста тысяч проданных экземпляров одного из моих романов – это что-то да значит… – пробормотал Пол, глядя на двух голубей, почему-то проявивших к нему интерес. – Сногсбивательно, как сказал бы мой издатель!
* * *
Она сидела на скамейке, не сводя глаз с экрана телефона. Полчаса назад он звонил, но она не ответила на звонок.
Карикатурист поднялся со своего складного стула и подсел к ней.
– Принять решение – вот что важно, – проговорил он.
– Какое решение?
– То, которое позволит вам жить в настоящем, вместо того чтобы гадать, что вас ждет в будущем.
– Понятно, опять ваши теории… Знаю, вы хотите сделать мне приятное, и я это очень ценю, но сейчас неудачный момент. Мне надо подумать.
– А если бы я вам сказал, что через час ваше сердце перестанет биться, и попросил принять мои слова всерьез, как бы вы поступили?
– Вы ясновидящий?
– Отвечайте на вопрос! – приказал художник так властно, что Миа перепугалась.
– Я бы позвонила Дэвиду и сказала, что он мерзавец, что он все испортил, что теперь ничего уже не будет как раньше, что я больше не желаю его видеть, даже если люблю его и хочу сказать ему об этом, прежде чем умру.
– Вот видите, – смягчился ее суровый собеседник, – оказывается, это совсем нетрудно. Позвоните ему и скажите те же самые слова, кроме последней фразы, потому что я напрочь лишен дара ясновидения.
И карикатурист вернулся к своему мольберту. Миа догнала его.
– А если он изменится, если снова станет таким, каким был, когда мы познакомились?
– Будете и дальше от него бегать и молча страдать? До каких пор?
– Понятия не имею.
– Вам нравится быть на виду?
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы отлично меня поняли. И говорите потише, вы распугаете всех моих клиентов.
– Мы здесь совершенно одни! – завопила Миа еще громче.
Художник обвел площадь взглядом и поманил Миа пальцем.
– Этот тип вас не заслуживает, – произнес он шепотом.
– Да что вы знаете?.. А если со мной невозможно жить?
– Почему девушки по уши влюбляются в мужчин, заставляющих их страдать, и остаются безразличны к тем, кто ради них готов достать луну с неба?
– А-а, понимаю. Вы – сочувствующий Пьеро?[3]
– Нет, просто моя жена была похожа на вас, когда мы познакомились. С ума сходила по одному щеголю. Ей потребовалось целых два года, чтобы понять, какое он ничтожество. Эти два потерянных года до сих пор страшно меня злят, ведь мы могли бы провести их вместе.
– Ну, два года – это еще ничего. История ведь завершилась хорошо?
– Задайте этот вопрос ей, нужно всего лишь спуститься по улице Лепик. Она на кладбище Монмартр, это под самым Холмом.