Игорь перешёл к другой груше – самой тяжелой, и прицелился. А с операцией, доктор прав, нужно решать сейчас, пока у Мелихова остался хоть какой-то контакт с Ленкой. Он ударил со всей силы – раздался громкий характерный хлопок. Чемпион сдернул зубами перчатку и набрал телефон Марка:
– Ты где? В дороге ещё? Короче. Звони своему косторезу. Договаривайся. Пусть запудрит Ленке мозги. Бабки найдутся.
***
Очень старый мужчина в толстых старомодных очках листал привезённые выписки. Он подолгу всматривался в каждую бумажку, так низко склоняясь над столом, что его огромный, с горбинкой, нос почти водил по бумаге. Казалось, подрагивающая голова старика вот-вот перевесит и упадет с тонкой, морщинистой шеи. Профессор, к которому привел Ленку Марк, оказался таким дряхлым, что девушке стало не по себе – как он ещё может делать операции?
Однако уже через пять минут разговора Ленка забыла про его возраст. Поговорив с ней, изучив все бумаги, Семён Эдуардович почти четверть часа осматривал Ленкину ногу, давил, поворачивал, сверялся со старыми снимками. А потом принялся читать заключения предыдущих коллег по второму разу.
Наконец, Чернявский поднял очки на лоб и внимательно уставился на девушку. У него были живые, умные, выразительные глаза. И Ленка почувствовала надежду – его рукам она бы доверилась… наверное… В любом случае, это её единственный шанс. Если доктор скажет, что она когда-нибудь сможет ходить, как все, она найдёт, заработает, достанет нужную сумму! Пусть через год или два… Нет, быстрее – уж больно стар этот доктор. И тогда больше никто не назовет её ни «калекой», ни «хромоножкой», а мужчины будут испытывать к ней только симпатию, а не жалость или брезгливость. И, может быть, если Мелихов разрешит ей общаться с Настей, он тоже увидит Ленку – здоровую, весёлую, нормальную…
– Отвлекаетесь, милая? – прервался профессор.
– Ой, простите… – опомнилась она. – Что вы сказали?
Доктор уже полчаса расспрашивал её про всякие, казалось бы, мелочи – как она спит, во сколько встаёт, сколько может пробежать, не задохнувшись, бывает ли у неё головокружение или сердцебиение, словно она попала на приём к кардиологу, а не к хирургу.
– Сначала надо серьёзно обследоваться, чтобы исключить вероятность того, что случилось с вами во время последней операции, – повторил очень строго профессор.
– Марк говорит, что тогда, скорее всего, намудрили с наркозом.
– Возможно. Могло быть связано с изменениями организма в подростковом возрасте. Но я даже не притронусь к вам, пока не буду убеждён, что тут у нас всё в порядке.