Мы догоняли преследуемую гондолу. Она теперь была различимее, вырисовываясь темным силуэтом в отблесках городских огней на воде. Изящным лебедем скользила моя гондола над водой, что журчала под штевнем, или, вернее было бы сказать, под шеей лебедя. Сверкающие серебром украшения на носу гондолы поднимались наподобие гордой головы птицы. С начала XVIII века гондолы красились в черный цвет, как противодействие роскоши и блеску украшений. Что-то вроде предписаний об излишествах Густава III.
За спиной я слышал дыхание гондольера, который длинным веслом двигал покачивавшуюся лодку вперед. Его тоже захватила погоня за уплывшей лодкой. Весло мощно вращалось в уключине, которая одновременно служила чем-то наподобие автомобильного ключа зажигания для гондолы. Если уключину снять, маневрировать длинной лодкой будет невозможно.
Преследуемая нами гондола свернула в канал за Дворцом дожей и проследовала под мостом Вздохов, который вел к Свинцовым палатам, знаменитой тюрьме, где среди прочих заключенных сидел Казанова. В какое-то мгновение мне показалось, что сейчас мы потеряем ее в толчее других гондол и такси, но вскоре я снова увидел ее.
Мы плыли мимо высоких каменных домов, где зеленые слизистые водоросли цеплялись за грубые края набережных, вылезая из воды. Длинные кнехты для швартовки и защиты бортов лодок торчали в воде вдоль парапетов — красные, синие, желтые и зеленые. Дорожные знаки с ограничением скорости и запретами на парковку казались в воде странно неуместными, но, естественно, были необходимы. Хотя предписаний насчет уборки снега им удалось избежать.
Неожиданно гондольер сказал что-то непонятное, но я ухватил смысл. Ее длинная черная гондола остановилась впереди у каменной лестницы, которая поднималась из воды и вела к красивому желтому дому с готическими окнами. Перед домом был садик, и зеленые ветки кустов и небольших деревьев нависали прямо над темной водой.
Мы замедлили ход и мягко подрулили к лестнице. Женщина успела уже выйти и скрылась в узких воротах.
Я щедро расплатился с гондольером, подмигнувшим мне из-под своей соломенной шляпы с длинной красной лентой и уважительно улыбавшимся в отношении моей амурной эскапады. Я улыбнулся в ответ и поднялся по узкой лестнице. Я нажал на тяжелую ручку, деревянные ворота, кованные черным железом, распахнулись, и я вошел в пустой холл с мозаичным полом. Внутри было безмолвно, глухая тишина стояла там, как будто в старом доме царило ожидание чего-то; было сыровато и влажно, несмотря на летний вечер. Впереди справа лестница вела на второй этаж. С сомнением я ступил на лестницу, стал медленно подниматься. Может, она выскочила на улицу через боковую дверь в холле или все же поднялась?