Грохочущие Кулаки закончили вооружаться и стояли наготове. Беспощадные Черепа уже отобрали своих воинов. Они глядели друг на друга через тени, мечущиеся по горящей площади. Долго тянулось время, когда враги со страхом и ненавистью пожирали друг друга взглядами. Затем все взоры обратились к огромному человеку, возникшему среди пляшущих теней. Это был исполин, одетый в металлические доспехи, с наброшенной на плечи большой волчьей шкурой.
Потрясенный Рагнар узнал его. Это был Волчий Жрец, которого они отвезли на остров Повелителей Железа несколько коротких сотен дней назад. Внезапно Рагнара обуял страх: он вспомнил последние слова Волчьего Жреца. Конечно же, вот он — день рока! Выходит, Ранек не только чародей, но и провидец.
Теперь все застыли, ожидая, не вмешается ли Волчий Жрец в грядущую схватку. Но тот ничего не предпринимал, лишь оглядев присутствующих своими горящими глазами. В этот миг Рагнар совершенно ясно увидел, что в Ранеке есть что-то нечеловеческое — или, возможно, сверхчеловеческое. Что бы с ним ни случилось, это отделило его от людей и обратило во что-то чудовищное.
В этом человеке не было страха. Он стоял на поле битвы, уверенный в своей неуязвимости, будто наблюдая за ссорой детей, а не находясь между взрослыми вооруженными воинами, готовыми броситься друг нa друга. Ранек словно знал, что оружие не сможет причинить ему вред, что он сумеет без особых усилий уничтожить тех, кто покусится на его жизнь. Вспоминая, как он поступил с драконом, Рагнар не сомневался в этом.
И тут юношу осенила другая мысль. Ранек прибыл на небесном корабле. Он не просто чародей. Он — один из тех, кто Выбирает Павших, представитель самих богов. Та же мысль, казалось, поразила всех присутствующих, когда они смотрели, как играют отблески пламени на сияющих доспехах Волчьего Жреца. Благоговейный страх охватил всех. Они понимали, что перед ними — нечто сверхъестественное.
Ужасный старец внимательно наблюдал за воинами, словно ожидая, когда же они начнут схватку. Рагнар подумал, что его присутствие навело ужас на всех бойцов. Предоставленные сами себе, они вдруг заколебались, не решаясь начать сражение. Но старик сделал знак, будто приказывая продолжать. Два войска зарычали, будто волки, готовящиеся прыгнуть друг на друга, и рванулись в бой.
Стрибьорн ощутил, как по его телу пробежала нервная дрожь, когда из тени выступил облаченный в доспехи старец. В глубине души он понимал, что это — один из Избирающих, существо, которое могло даровать ему бессмертие и вечность непрестанной битвы, если пожелает того. Его фигура в доспехах притягивала взгляды, как магнит — железные опилки. В этом Избирающем чувствовался дух устрашающего могущества, который наполнил Стрибьорна завистью и жаждой. Ему хотелось разделить это могущество, чтобы стоять среди битвы с такой же уверенностью. Ему хотелось обладать чем-то таким же великолепным. Он понимал, что в сравнении с этим человеком величайший из воинов Беспощадных Черепов выглядит всего лишь глупым мальчишкой. Чем бы ни обладал этот старик, Стрибьорн хотел это иметь. Но для этого надо было предстать героем в предстоящей битве — или по крайней мере погибнуть, стремясь к этому. Конечно, если такая возможность представится. Увы, Стрибьорн не попал в первую шеренгу воинов, которым предстояло сражаться в поединке с Грохочущими Кулаками.