А через десять лет и вторую часть прогноза Пана Станислава реализовали — что люди будут раз в сутки профессиями случайным образом обмениваться. Но чтобы неразберихи не получилось, решили — раз в неделю. Все равно за жизнь человек несколько тысяч профессий перепробовывал, и за несколько лет люди все практически одинаковые получились, ведь профессия — это и кто тебя окружает, и о чем ты думаешь. Каждый все мог и ко всему — как П.С. и предполагал — был готов. И, конечно, миллион проблем это ликвидировало, перечислять — язык отвалится, клавиатура протрется. Так что тех, кто это все реализовал, благодетелями человечества и героями назвали, а портреты П.С. везде висели. Со временем его от остальных людей стало не отличить, но все равно все знали, что это его портрет.
Но жизнь эта все равно не всем поголовно людям нравилась. Был в обществе кто-то, кому удавалось убедить других, что это плохо — когда все как две капли воды. И за неделю вероятность убедить в этом другого как раз такой оказывалась, что идея эта тлела в обществе. А информация, что люди могут быть разными, да и были такими когда-то, вообще была широко распространена, но девять из десяти на эту тему как-то никогда не задумывались, спокойно и одинаково с одинаковыми спаривались, а Всеобщий Генетический Стабилизатор правил себе код и правил, тридцать секунд на клетку, круглые сутки. Ночью — женщины говорили — это еще романтичнее: зонд себе сама вводишь, клавишу «готова» нажимаешь и лежишь тихо… очередь доходит, загорается желтое табло «считывание», потом зеленое «коррекция», потом синее «процедура окончена», щелчок, и вылетает карточка, на которой написано «мальчик» или «девочка»; по этой карточке тебя обратно и выпускают. И едешь к себе, на рабочее место. Там еще раз карточку предъявляешь.
Кстати, из истории — уже после Пана Станислава идея предлагалась: вообще на клонирование перейти. Кажется, это предлагал ученый Урсул Гуин. И вроде бы это была женщина? Впрочем, не важно. Но сделать не удалось — люди так и не смогли договориться, кто будет основателем клона. А лицо — это просто компьютерным усреднением выбрали. Потом генокод под это лицо подогнали.
Ну, дальше все просто — внешне одинаковые, профессии и культура окружения раз в неделю полностью изменяются. Так понемногу все и усреднилось. Но знание, конечно, осталось — у тех, кто школьные учебники читает. Да что далеко за примером ходить — она же, дежурная у машины, все прекрасно поняла.
И когда я с ней двадцать минут проговорил, мне даже стало казаться, что она мне как-то иначе нравится. И чудовищная мысль мелькнула — а хорошо бы ее прямо здесь и…, а потом машину из строя вывести, чтобы ее — именно ее дети — оказались разными и чтобы — если это мальчики будут — чтобы она поняла, как это здорово. Вот тогда бы я смог ее, наверное, и полюбить, хоть она все равно бы одинаковой осталась. Как и я.