Сейчас, увидев Шарка, торопливо шагавшего к выходу из пещеры, Баранников пошел вслед за ним. В так называемом приемном зале вентиляция уже работала, и здесь Шарк присел на ящик. Лицо его было в крупных каплях испарины, он сипло дышал, держась рукой за грудь. Баранников почтительно остановился в нескольких шагах и ждал, когда инженер придет в себя. Шарк задышал ровнее, вынул пестрый носовой платок, вытер им шею, лицо и, оглянувшись, увидел Баранникова.
— Что у вас? — спросил он хриплым голосом.
— Хотел узнать, господин Шарк, будут ли сегодня монтажные работы.
— Площадки не готовы, — вздохнул Шарк и тихо добавил: — Будь все это проклято!
— А в чем там дело?
Шарк раздраженно рванул галстук и расстегнул крахмальный воротничок рубашки:
— Не только люди — бетон задыхается в этом аду.
Баранников промолчал. Он всегда молчал, когда Шарк начинал говорить что-либо подобное.
Мимо них прошел инженер, неся на фанерном листе несколько кучек бетона. Шарк кивнул ему вслед:
— Понесли на экспертизу. Доктор Гросс думает, что совершается вредительство. А ваше мнение?
— Я в бетоне совершенно не разбираюсь, — ответил Баранников.
Шарк внимательно посмотрел на него:
— Эсэсовцы сумеют найти вредительство и там, где его нет. — Он тяжело встал. Черт бы побрал все это дело! В общем, работы сегодня не будет. До свиданья!
Инженер медленной, шаркающей походкой направился в цех.
До вечера новых событий не произошло. Заключенные вернулись в свои пещеры. Но вскоре выяснилось, что работавшие на бетономешалках остались на поверхности.
Демка взволнованный, подошел к Баранникову.
— Я пойду туда, там батя Степа, — сказал он,
— Останешься здесь, — приказал Баранников.
В глазах Демки вспыхнул огонек упрямства, но, натолкнувшись на строгий взгляд Баранникова, он опустил голову и присел рядом с ним на землю.
— Батю Степу жалко. Вчера он всю ночь кашлял, — сказал Демка.
У Баранникова подкатился комок к горлу. Он погладил Демкину жесткую, как щетка, голову, Паренек скосил на него удивленный взгляд и улыбнулся.
В пещеру вбежал капо, по прозвищу «Свечка». Он отыскал глазами Демку и сделал ему знак выйти…
Оберштурмфюрер Шеккер стоял в халате перед радиоприемником и слушал музыку.
Показав Демке на стул, он продолжал с блаженно закрытыми глазами покачиваться перед радиоприемником. Когда в динамике загрохотали аплодисменты и бархатный женский голос заговорил на непонятном Демке языке, Шеккер выключил приемник и сказал:
— Это была передача из Парижа. Видишь? Мы находимся в Париже, и французы не делают из этого трагедии. Ходят на концерты, аплодируют. — Он сказал это, смотря на приемник и точно размышляя вслух. Потом резко повернулся к Демке: — Какие новости?