Но молодая женщина, не обращая внимания на проклятия африканца, опустилась перед ним на колени, осторожно взяла пораненную руку в свои ладони и стала нежно дуть на место укола. Попутно Аллиет принялась говорить, что как только попадёт домой, немедленно сделает всё, чтобы по достоинству отблагодарить своего спасителя.
– У моих родственников большие связи и они очень богаты. Вы останетесь довольны приёмом, который вам устроят.
Щедрые обещания немного успокоили Гермеса. К тому же боль от укола почти прошла. Он даже слегка улыбнулся. И хотя улыбка получилась вымученной, это выглядело, как явный знак примирения.
Коммерсант достал пакет с подготовленными документами, попутно инструктируя бельгийку, как ей следует вести себя, что говорить при встрече с полицейскими, военными и пограничниками. Аллиет как пай-девочка внимательно выслушивала эти указания и кивала головой. При этом она не сводила внимательного взгляда с африканца, словно ждала чего-то. Пухлые губы девушки слегка подрагивали. В какой-то момент она даже прихватила нижнюю губу острыми перламутровыми зубками, в её глазах-озёрах мерцал непонятный Нефёдову интерес.
Внезапно с Гермесом начало твориться что-то странное. Африканец словно поплыл: взгляд его затуманился, движения сделались пьяными. На щеках и лбу парня выступило множество капелек пота, черты лица заострились. Уронив сигару себе на шорты, бедняга жалобно простонал:
– Что-то тяжко дышать, – после чего обмяк телом, и сполз с кресла.
Борис бросился к нему. Глаза у парня закатились, изо рта шла пена. Всё тело несчастного сотрясали конвульсии. Вся эта пляска смерти продолжалась какие-то двадцать-тридцать секунд. Вдруг Гермес вытянулся в струнку на земляном полу и затих.
Потрясённый Борис поднял глаза на свою спутницу:
– Похоже, он умер!
Неожиданно для себя Нефёдов встретился не с тем взглядом, которого ожидал: Аллиет смотрела на него с холодной отчуждённостью. Это была другая – незнакомая Борису женщина с вульгарными неприятными манерами. Она неторопливо извлекла из сумочки сигареты и удовлетворённо закурила, насмешливо поглядывая на ничего не понимающего любовника.
– О-ля-ля! – злорадно усмехнулась Аллиет. – Наверное, не привык иметь дело с такими дрянными девчонками? Разочарован, что принял подлую блудницу за святую Магдалину? Ну конечно, мы же благородные! Полдня ради денег бомбим деревни черномазых, полдня из соображений высокой морали спасаем принцесс из пиратского плена. То же мне – Христосик!
Поражённый переменой в подруге Борис не знал, что сказать.
Внезапно за стеной дуплетом грянули два выстрела. Истошно завопил человек, которому только что прострелили живот.