– Почему? – удивился Нефёдов.
– Обычно бывает сложно вычислить, в какой момент кто-то из ближайшего окружения задумал всадить тебе нож в печень. Ведь такие люди умеют втереться в доверие и до поры изображать преданность. И всё же очередного такого перевертыша я успел недавно разоблачить, но к несчастью, не успел наказать.
– И кто же он?
– Мой личный пилот! Он служил мне 12 лет, и сбежал от справедливого возмездия со всей своей семьёй. Но тот, кто склонил его на путь предательства, всё ещё находится рядом…
Тут Морган воскликнул с негодованием:
– Подумать только, он требовал вашей головы! И даже угрожал мне, если я не откажусь подписать вам смертный приговор! Наглец!!!
Вспыхнув, Морган так же быстро успокоился и внимательно взглянул на сидящего по другую сторону стола человека.
– Однако, он очень опасен. Поэтому мне пришлось дать ему то, что он просил.
Борису стало не по себе, ведь он уже понял, что речь идёт о Хенке.
– Значит, я официально признан покойником?
Морган развёл руками.
– Я же сказал – он очень опасен… Но мы договорились, что он подождёт, пока мы решим вопрос с вашим приемником на должности командира Легиона. Так что в некотором смысле ваша голова сейчас в залоге.
Морган улыбнулся своей шутке. Пламя свечей в серебряном подсвечнике дрогнуло.
После этого президент заговорил о том, как он ценит своего авиационного советника и как опасается за его жизнь.
– Эти проклятые террористы объявили не него настоящую охоту. К сожалению, даже я не могу гарантировать ему полную безопасность. Но если вдруг случиться непоправимое, то такой человек, как Ван Дер Вольф несомненно достоин упокоиться в мраморном мавзолее.
Последние слова Морган произнёс с сардонической улыбкой.
В конце ужина, хозяин промокнул салфеткой лоснящиеся жиром губы, тяжело поднялся из-за стола и распахнул на прощание объятия собеседнику, намереваясь расцеловать его. Арройя даже облизывался от предвкушения.
– Странно, что он удержался от соблазна съесть тебя, – выслушав рассказ друга, удивлённо произнёс Замбах. – У местных считается за честь сожрать человека, обладающего выдающимися качествами, особенно хорошего воина, победителя. Ведь все достоинства превращённой в котлеты персоны автоматически переходит к тому, кто их съел. Не понимаю как этот обжора устоял перед соблазном сожрать на десерт такой героический экземпляр?!
– Я ему просто оказался не по зубам, – отшутился Борис.
– Слишком костлявый что ли?! – Замбах оглядел действительно исхудавшего за последнее время сослуживца.
Борис усмехнулся.
– Не всякого можно съесть. Если дух врага окажется сильнее, то у того кто его слопает, запросто может случиться заворот кишок или он помрёт от запора.