Она приоткрыла дверь.
— Это тоже входит в программу выживания? — крикнула она. — Выселять бедных деток ради дополнительных занятий с дамами?
— Откуда ты знаешь, какие у меня в отношении тебя намерения? — смеясь, крикнул он в ответ. Она слышала, как он ходит туда-сюда по комнате. Он что, сам накрывает на стол?
Мэри открыла аптечку и нашла йод для своего колена. Нет, сразу передумала она. Ей хотелось быть красивой.
— Как ты думаешь, что я сделаю с тобой в первую очередь? — откуда-то громко спросил Ред.
— Сначала ты меня покормишь, потом надерешь мне задницу, — засмеялась она. — Так… или?
— Умница. А потом?
— Потом поглядишь на эту прелестную задницу и ужасно пожалеешь. Тебе станет стыдно.
— Так-так.
— Потом последует лекция об опасностях пустыни.
— Угадала! — раздалось в ответ.
— Потом правила поведения в будущем…
— А потом? — Она услышала, как он зажег спичку. Запахло свечами.
Мэри улыбнулась и призналась, что не знает всех его намерений. В конце концов, это была вторая ночь, в которую она вынуждала его бодрствовать. Что же касалось ее самой, то у нее было одно желание — прильнуть к нему и сознательно насладиться чудом — возможностью снова дотронуться до его кожи.
О нет, она не забыла того, что поняла там, в пустыне.
Она посмотрела на свое лицо в зеркале и сказала:
— А потом я тебе сообщу, что люблю тебя.
Он помолчал, затем счастливо засмеялся.
— Чтобы это услышать, мне пришлось сегодня вечером проглотить немало песка.
Кто-то, вероятно Педро, постучался в дверь квартиры, и Ред принял еду.
— Готово, — громко позвал он, и Мэри потянулась за белым махровым халатом, висевшим на крючке.
Ред постучал по неплотно прикрытой двери в ванную и вошел. В ярком неоновом свете было видно, до чего он устал. Глаза глубоко запали, и она увидела на его лице морщины, которых раньше не замечала. Двухдневная щетина на подбородке и щеках, волосы посерели от пыли. Похоже, он переволновался за нее сильнее, чем она сама.
Мэри обняла его за шею. Наверно, это был самый запыленный и небритый любовник, какого можно себе представить. Но он ей нравился даже больше, чем в обычном своем безупречном виде. Сейчас можно было представить, как он будет выглядеть в будущем — на склоне лет, вероятно, как Старый коршун.
Он взглянул над ее головой в зеркало и поскреб по щеке, неодобрительно цокнув языком.
— Неужели я действительно решился спасать тебя в таком непотребном виде?
Она подняла голову и поцеловала его так бурно, что у него ослабли колени. Он откашлялся.
— Мне только хотелось бы знать, о чем ты думала в пустыне.
— Если ты поторопишься, то узнаешь еще до рассвета, — поддразнила она его и выскользнула из ванной.