— Билл, я, пожалуй, поброжу по лесу.
Воскресный обед прошел в унынии. Рок Лилли так больше и не вышел. Бен тоже не появлялся. Стив был единственным из всех, кто не чувствовал себя подавленным. Раз или два Додж ловил взгляд Нан, когда она следила за ним из дома, и тогда он чувствовал одновременно восторг и угрызения совести. Ее глаза выражали такое разочарование и опустошение, которое он произвел в ее душе! Но, когда она, наконец села к столу, она была бледна, но собранна и, казалось, совсем его не замечала.
Вскоре после обеда гости уехали. Остаток дня Додж провел в лесу и вернулся уже после завтрака. Дядя Билл и Рок, как обычно, сидели на крылечке, покуривая трубочку, но коричневый кувшинчик на этот раз отсутствовал. Ребятишки вскоре угомонились, только маленький Рок еще крутился около Доджа. Наконец, все ушли спать. Додж сидел на ступеньках, надеясь, что Нан выйдет к нему, но она не появлялась.
Он сидел один, погрузившись в свои мрачные мысли, несмотря на успешное завершение первого этапа. Потом он взобрался на свой чердак и улегся спать. Едва только голова его коснулась подушки, как он услышал слабое постукивание по бревну. Он подскочил, прижался к бревну ухом и осторожно стукнул один раз в ответ на то, что услышал. Хотя больше всего он боялся, что это была лишь его смелая фантазия. Раздалось два удара. Теперь уже ошибки быть не могло! Нан сама обратилась к нему! Сердце, кажется, колотилось у самого его горла, когда он ответил и, задержав дыхание, прислушался. Последовало долгое молчание, пронизанное надеждой, невыносимой тревогой. Затем последовал удар — еще один, очень слабый, и, наконец, третий, сильный, резкий, электризующий, как будто слабость отступила перед неистовым и сладким порывом. Додж ответил.
Однажды утром Додж незаметно выскользнул из дома. Было еще очень рано, день начинался хмуро и неприветливо. Он решил попытаться собрать наполовину одичавший скот, который свободно бродил по лесу, и ни у кого не доходили руки позаботиться о том, чтобы вернуть его на ранчо. Но главное, он хотел поискать логово Хатуэя и, может быть, уничтожить источник белого мула. Он никому ничего не сказал, только дядя Билл знал о его рискованном мероприятии. Он не стал отговаривать Доджа, только сокрушенно покачал головой.
Когда он уже достаточно углубился в лес, начало светать. Мрачное, стального цвета небо над венценосным Рок Римом порозовело. Розовый цвет вскоре принял золотистый оттенок, и, наконец, мгновенно, как взрыв, победно засияло солнце.
Вскоре Додж свернул с хорошо утоптанной дороги и углубился в заросли сосны, толокнянки, мескаля и молодых дубков. Он заметил тропинку, которой, по всей видимости, редко пользовались, следы лошадиных копыт были еле различимы и даже начали зарастать травкой. По ней он взобрался по склону на небольшое плато и снова вошел в густой сумрачный лес.