— Дядя, это место занято, тут мама сидит.
— Ну? А где же она, мама-то? Сейчас придет? Ладно, когда придет, я встану. В гости едете?
— Домой.
— А, из гостей, значит. Нет? Тогда, как и я, из командировки, — улыбнулся Дмитрий Павлович серьезной рожице мальчика. Но тот не ответил улыбкой.
— Мы к папе ездили.
— Вон как! Почему же его домой на Новый год не везете?
— Он… его в колонию посадили.
— М-да… Извини, друг, я не знал…
Тут Ордынцев поспешно поднялся, забыл застегнуть портфель — по тесному от наставленных вещей проходу шла женщина в коричневом пальто с меховой опушкой по борту. Ее темные тонкие брови озабоченно сошлись, уголки некрашеных губ опустились, и от этого на лице застыла тень такой невезучести, что у Ордынцева губы дрогнули. Он следил, как аккуратно пробираются среди рюкзаков и чемоданов маленькие черные валеночки, колышется отороченная мехом пола пальто, не очень, наверное, теплого. В одной руке серые варежки, в другой простенькая черная сумочка. Из-под пуховой, чуть сбившейся шали ненарочито выбились красивые каштановые волночки волос.
— Вот идет мама, — объявил мальчик.
— Мама? Это твоя мама?
Женщина подошла и сказала:
— Придется нам, Витенька, сидеть здесь до утра. Билетов нет. Может, утром на другой поезд купим.
— Мама, завтра же в школе елка! Значит, Нового года не будет…
— Будет Новый год. Но что поделаешь, позже отметим.
— Здравствуйте, Мария Николаевна, — вполголоса сказал Ордынцев. Только тогда она его заметила.
— Здравствуйте. Но я что-то не помню…
— Из механического цеха, Ордынцев я. Приходилось иногда накладные у вас оформлять. Оказывается, я ваше место занял. — Ордынцев отступил на шаг, легонько коснувшись ее рукава. — Сейчас я попробую что-нибудь с билетами устроить, вы не уходите никуда.
— Куда же мы уйдем? — улыбнулась Мария. — Наверно, и вы не достанете билетов. Но все равно спасибо вам, товарищ… Ордынцев.
Он побежал к кассам. Хотя, разумеется, сюда незачем: толчея, неразбериха, на большом табло светятся номера поездов, а против номеров, в графе «количество мест» — «нет», «нет».
Пошел, почти бегом, вниз. Но Леньки Дедова с его попутчицей на прежнем месте не оказалось. Дмитрий Павлович минут десять метался по залу, а когда увидел их в уголке за стойкой недействующего лотка, замялся. Ленька так увлеченно, так вдохновенно что-то врал смеющейся попутчице, что Ордынцев не решился отвлекать его. Постоял почти рядом, незамеченный, махнул рукой и ушел.
— Вот, Мария Николаевна.
— Достали! Так быстро! Ой, спасибо вам! Витенька, смотри-ка, через четыре часа будем дома! Товарищ Ордынцев… Простите, как вас зовут?