Ал поднялся, скривив губы в отвращении.
— Я говорил тебе держаться от него подальше, а ты выбрала роль его служанки! — Я протестующе фыркнула, когда он бросил книгу на стол и хлопнул по ней ладонью, — В этом случае может быть лишь один тип отношений: как между хозяином и рабом, и ты провалилась!
— Боже, Ал! Это было пять тысяч лет назад! — воскликнула я пораженно.
— Это было вчера, — сказал он, его рука, прижимающая книгу к столу, дрожала. — Ты думаешь, что тот факт, что не может быть никаких жизнеспособных детей между эльфом и демоном — несчастный случай? Это напоминание, Рейчел. Отпусти его или мучай его. Нет никакой золотой середины.
— Да? — воскликнула я. — Ты — тот, кто предложил ему проклятие обрезания. Я думала, что вы двое — Лучшие Друзья Навсегда.
Нахмурившись, Ал обошел вокруг стола, и я вынудила себя не двигаться.
— Ты совершаешь ошибку. Есть опасения, что мы уже поспешили, убив Ку’Сокса.
Я отступила на шаг.
— Прошу прощения?!
— То, что мы были запутаны эльфийской хитростью и прельстились убить одного из своих.
— Это полная хрень! — Я не могла в это поверить. — Ку’Сокс пытался убить всех вас и уничтожить безвременье!
— Даже так, — сказал он, когда положил мне руку на плечо в угрожающем жесте. — Было бы лучше, если бы ты просто… — Его слова провалились в ничто, он потирал пальцы, как будто открывая, освобождая что-то.
— Ты провел тысячи лет с Кери. В чем разница?
Его рука упала, и я почувствовала холод.
— Кери была моим рабом. Ты обращаешься с Трентом, как с равным.
— Он и есть равный.
С резким движением он потянулся к своей книге.
— Нет, это не так, — проворчал он.
— Да? Ну, ты любил Кери, — обвинила я. — Ты любил ее тысячу лет.
— Я. Ее. Не. Любил! — прогремел он, и я съежилась, когда пыль просеялась со стропил.
— Прекрасно, — буркнула я. — Этого не было. — Я схватила мяч для гольфа, собираясь отправиться домой. Он был моим билетом для возвращения, хотя бы пока солнце не село, и Бис не проснулся.
Увидев, как я стою там с дерзко вздернутым подбородком, явно настроенная уйти, Ал смягчился и сухо указал мне на свой стул. Я, чувствуя одновременно облегчение и неловкость, с излишним усилием стукнула мячом по столу, и села на жесткий стул. Держа книгу заклинаний растопыренными пальцами своих толстых красных рук, он подошел и встал позади меня, и я ощутила на нем запах столетий безвременья, пропитавший его насквозь так, что смыть невозможно. Он все объяснит мне, как и обещал, но я была более чем уверена — наш разговор далек от завершения.
— Не слишком-то приятно выглядит, — сказала я, взглянув на заклинание, на котором была открыта книга.