Тритон косо на меня взглянула.
— Не для демона, — сказала она недовольно. — Для меня. Внимательнее. Возможно, тебе когда-нибудь придется это делать. Каждый поверхностный демон появляется в определенное, известное время. Этот имеет особенно длинную жизнь, а сейчас смотри. Мы уже близко.
Без предупреждения поверхностный демон исчез, трава под ним спружинила, как будто его никогда там не было. Тритон поставила основание своего посоха на землю, явно радуясь. Около меня Ал возился со своими карманными часами, демонстративно открывая их. Не зная почему, я посмотрела на него, потом взглянула на Тритон, которая смотрела на часы-медальон на черной цепочке вокруг ее шеи.
— Готов? — спросила она, и Ал кивнул.
Я понятия не имела, чего ожидать, но поскольку Тритон указала на пузырь и показала «вперед», демон вновь появился. Я смотрела в ужасе и страхе, когда он бросился в барьер, явно от боли, когда зеленая трава стала редеть под ним, и меч, который так красиво блестел, потускнел и стал помятым. С внезапным шоком я узнала одного горгулью, который пришел, чтобы узнать, кто повредил мою лей-линию.
Его аура слабела, поверхностный демон упал, и слой черного пепла покрыл его. Яркий свет зарябил и обратил оставшуюся растительность в пепел. Появились мертвые веточки, а затем сгорбленная фигура с изодранной аурой исчезла.
— Метка! — сказала Тритон, и Ал резко кивнул, забирая часы от Тритон, когда демоница подтянула свою широкую одежду и подошла ближе. — Прекрасно, — сказала она, и Ал с хлопком закрыл свои часы. — Время и пространство перемещаются одновременно, т. е. «не сокращаются», — сказала она, казалось бы совершенно нормально. — Твоя линия не влияет на безвременье, но время от времени она чувствуется странной.
Испуганная, я повернулась к Алу.
— Я говорила тебе. Я тебе говорила, что что-то не так!
Тритон фыркнула, когда Ал нахмурился и посмотрел на меня, чтобы я замолчала.
— Он не верил тебе? — сказала она, твердо ставя перед собой посох, когда солнце отбрасывало ее тень на нас обоих. — Ты должен слушать ее, Галли. Если бы вы внимательно меня слушали, то мы, возможно, выжили бы.
Ал передвинулся, чтобы выйти из ее тени, его глаза поймали последний свет.
— Мы еще не мертвы, Тритон, любимая.
Выражение лица Тритон стало кислым.
— О, мы мертвы, — сказала она, ее взгляд опустился на ноги, толкающие камешек глубже в песок. — Я думаю…
Разбитая, я ссутулилась.
— Тритон, что не так с моей линией?
— С твоей линией все в порядке! — взревел Ал.
— Он прав, — сказала она, и его взрыв гнева умер в фырканье. — С ней нет ничего плохого, но и все остальные в порядке.