Изабелла захихикала.
— Если мы будем так пить дальше, мы скоро опьянеем совсем.
— Кому это мешает? Ик. — Харрит прикрыла рот рукой. Потом опустила руку и рассмеялась. — Боже мой, я вспоминаю мать Джонса, — сказала она. — На нашей свадьбе я выпила изрядно шампанского, а она опустошала одну бутылку за другой. Джонс не раз пытался ее остановить, но напрасно. Самое смешное впереди. На следующий день она не могла ничего вспомнить. К счастью. Она была убежденной трезвенницей.
— А почему же она тогда вообще пила шампанское?
— Потому что Джонс сказал ей, что это новый сорт лимонада. Иначе она не согласилась бы сервировать стол шампанским. Не мог же Джонс предложить гостям лишь безалкогольные напитки.
— Он был тоже трезвенник? — поинтересовалась Изабелла, которая никогда не видела второго мужа Харрит, так как супружество длилось всего четыре недели.
— Да, к сожалению, — вздохнула Харрит. — Если бы мне было известно это заранее, я бы никогда не вышла за него. Он утаил это от меня, негодяй. А после свадьбы он собирался обратить меня в свою аскетическую веру. Фу! Можешь себе представить, как быстро я пустилась наутек. — Она ухмыльнулась. — Джонс до сих пор не может понять, как он допустил такую ошибку и женился на мне. — Она протянула Изабелле бокал, до краев наполненный джином, и села на прежнее место.
Алкоголь уже подействовал на обеих. Изабелла чувствовала себя странно окрыленной и одновременно сильно уставшей. Она еще некоторое время внимала красноречивым излияниям сестры и наконец заснула.
Харрит беспомощно посмотрела на сестру, поставила недопитый бокал на стол и сникла.
— Я думаю, что мы слишком много выпили, — были ее последние слова, прежде чем глаза ее сомкнулись. Смесь виски с джином возымела своей действие.
Бледный луч света уже проник в комнату, когда Изабелла первый раз потянулась.
— Где я? — пробормотала она себе под нос, с трудом открыв глаза и поняв, что находится не в своей кровати. Потом она увидела недопитые бокалы и полную окурков пепельницу и, застонав, схватилась за голову.
Ее взгляд упал на спящую Харрит. «Ну она и храпит! — удивилась Изабелла. — Это, конечно, скромный женский храп, но я никогда бы не подумала, что Харрит может храпеть. Это как-то ей не подходит».
Изабелла поднялась, все тело болело. Положение, в котором она заснула на тахте, было очень неудобным. Качая головой, она оглядела комнату.
— Мы, должно быть, сошли с ума, — пробормотала она. — Как мы могли столько выпить! — Она вздохнула. — Ничего хорошего не может получиться, когда две расстроенные женщины сидят и изливают друг другу душу.