– Кстати, – продолжал Семеныч изложение своих наблюдений, – собаки, в отличие от людей, совсем не ценят пышных титулов и громких имен. У моего кобеля в собственном собачьем паспорте со всеми гордыми родословными записано полное имя, состоящее из восьми слов. Порода, как считается, обязывает. А отзывается он безупречно и разумно на короткое Дик, что нисколько не унижает его великих достоинств. Эти исключительные твари, как я заметил, вообще прекрасно откликаются на последний слог своего имени, особенно если он ударный. Вот ты, например Валентин, – обратился он к моему соседу по кабинету, – будь ты собакой, назывался бы коротко: «Тин» без всяких фамилий, отчеств, «товарищ подполковник» и прочей дребедени.
Валя поморщился и заерзал, понимая, что теперь ему от этой клички избавиться будет не просто.
– Обращайтесь ко мне просто: «Эй!» – попросил я Семеныча, живо прикинув в уме, во что может вылиться его лингвистико-кинологический подход применительно к моему имени, – Можно и просто по званию: «кап два…». Тоже коротко и ясно. Тем более что других моряков поблизости не водится.
Все присутствующие вяло хмыкнули, но перевод стрелок не удался. Тин уже стал Тином. Ничего теперь с этим поделать было нельзя…
* * *
– Тин, чем ты там занялся, – опять позвал я товарища, – обед остывает.
Я заглянул в его записи и с удивлением опознал листочки меню из нашей столовой.
– Зачем тебе это?
– Это я у Тони, официантки, взял на часок. Расходы себе сочиняю, – застеснялся Тин.
Из дальнейших расспросов выяснилось, что его жена, частенько названивавшая дежурному по управлению с вопросом о долгожданных сроках выдачи зарплаты, попала, таки, на днях в точку. При этом какой-то, как его назвал Тин, негодяй сообщил ей некие числа, зафиксированные в ведомости напротив его фамилии. Оказалось, что цифры не сходятся и надо чем-то объяснить утечку финансов в объеме уже освоенной заначки.
– Твоя же получка, – пожал я плечами, – с чего это тебе за нее перед кем-то отчитываться?
– Это сложный вопрос, – отвечал Тин уклончиво, – она тоже зарабатывает и планирует траты. Надо соблюдать баланс интересов.
Заключительная фраза своей категоричностью резко выбила почву из-под возможности дальнейших дебатов. В помещении повисла тишина, прерываемая скрипом ложек о стаканы.
– Классный кисель, – похвалил я свою стряпню.
Соратники молча покивали.
Тин завершил фальсификацию обеденных счетов, которые полностью снимали с него любые потенциальные обвинения в необоснованном транжирстве, но подчеркивали экономность.
– Вот, – сказал он с удовлетворением, – скромно и без излишеств.