– Огромная трагедия, конечно… мальчик умер всего через пару недель.
– Это правда? – Жан-Марк не поверил ему ни на секунду.
– Ну естественно. Ужасно, прямо сердце разрывается. Там было что-то, связанное с заражением крови, мы, в общем, не вникали. Джоан помнит, наверное, но сегодня не самый подходящий момент для расспросов. Так мне кажется. Вроде бы в больнице не соблюдался должный уровень стерильности. В общем, сепсис.
К 1996-му Жан-Марк Домаль уже перебрался в Париж. Он летел домой с твердым намерением: узнать, что стало с его ребенком. Никаких следов Амелии Уэлдон в Лондоне не обнаружилось, хотя Жан-Марк нанял частного детектива из Мейфэра и заплатил ему такие деньги, что хотелось плакать. Запросы в тунисские агентства по усыновлению тоже не принесли никаких результатов. Лишь десять лет спустя, когда Жан-Марк уже давно вышел на пенсию и жил в своем фамильном доме в Бургундии, он узнал, что случилось с Амелией Уэлдон. Сын Домаля, Тибо, парижский журналист, привез домой свою девушку, которая как раз работала в министерстве внутренних дел. Чтобы произвести впечатление на потенциального свекра, девушка – ее звали Марион – согласилась навести справки о мадемуазель Амелии Уэлдон. Запрос, касающийся одного из офицеров высшего звена британской разведывательной службы, привлек внимание французской службы внешней разведки. У Марион поинтересовались, в чем причина ее любопытства, и она в свою очередь указала DGSE на Жан-Марка Домаля. Сотрудник, который представился как Бенедикт Вольтер, пригласил Жан-Марка встретиться с ним за ланчем.
– Скажите мне, месье… – начал Бенедикт. Официант разложил перед ними два меню и удалился. Этот обед Жан-Марк запомнил надолго. – Хорошо ли вы помните свою службу в Тунисе? Например, что вы можете рассказать нам о женщине по имени Амелия Уэлдон?
Работа шпиона – это ожидание.
Том вернулся в каюту, взял «Драку за Африку», немедленно заблудился в коридорах, немного поплутал и в конце концов вышел к ресторану, где с удовольствием пообедал. Паром выбрался в открытое море. Судя по всему, он был заполнен только наполовину; перед рестораном не собралась очередь, и столиков хватило на всех. Посетители ресторана были в основном французами. Они вдруг появились все разом, en masse, видимо, с нижней палубы, где оставили свои автомобили. Африканцев в поле зрения не наблюдалось, только белые, кухня была французской, и цены выставлены в евро. Том долго ждал, что появится Франсуа; он читал книгу и не спеша пил кофе. Однако к двум тридцати тот так и не показался, и Том сдался. Наверное, Франсуа пообедал в кафетерии с самообслуживанием, решил он. Он расплатился и пошел наверх, с тем чтобы по пути заглянуть в кафетерий. Низенькие, беленные известью домики Карфагена постепенно превратились в узкую меловую полоску на горизонте. В кафетерии было пусто, не считая молодой английской пары, измученной битвой со своими детьми: грудным ребенком и двумя малышами постарше. Мать засовывала в рот младенцу ложку с пюре, двое других визжали и швыряли об пол пластмассовые игрушки. Отец старался свести ущерб к минимуму. У всех был измотанный вид; Том заметил на полу большую лужу воды.