Юноша поник и потупил взор, согнув плечи. Слишком много сегодня нехорошего случилось. Слишком много.
– Отряд, встать! Мы отправляемся домой. Раненых… раненых положите на потоки. Вложим остатки сил в воздушные держатели.
Аменасора’а,если кто забыл, – последнее ученикам шестого курса Академии говорить было излишне. – Всё, уходим. Остальным займётся Отдел! – сказал Харг, покидая руины огромного особняка.
Маги постепенно присоединились к десятнику и медленно поплелись к казармам, еле передвигаясь от усталости. В середине строя прямо в воздухе плавно плыли два тела.
А меж тем солнце только начало поднимать лучи из-за горизонта.
Наступало утро.
* * *
Стоило Ромунду добрести до топчана, после славной помывки в общей ванне, как он упал на нехитрое ложе и с усталости забылся на несколько часов. Но вскоре проснулся, и, повернувшись на спину, упёрся взором в серый потолок.
Что снилось, он не помнил, да и не хотел помнить… Его раздражённое сознание старалось осмыслить всё, что сегодня с ним произошло, и порой казалось, что голова разорвётся от натуги, когда кровь била по вискам, словно обезумевший от работы кузнец.
Вокруг было темно и тихо. По идее, утро уже вступило в свои права, но свет не проникал в помещение: казармы располагались в крепостных стенах города.
Ромунд постарался оглядеться и прорваться взглядом сквозь завесу тьмы, но напрасно: разглядеть что-либо не представлялось возможным… Лишь до ушей долетал мерный звук сонного сопения нескольких людей: в небольшой каморке, где размещался его десяток, все лежали на топчанах в жуткой тесноте… Воздух был тяжёлым и вязким… Душно. Условия, в общем, замечательные!..
И зачем всё это? Зачем служить мнимым идеалам Республики, когда о них начисто забываешь в пылу сражения, и думаешь лишь о том, как бы ещё пожить десяток-другой лет? К чему вообще весь этот бред с любовью к «своей власти»? Ловушка для глупцов, или неизбежный элемент системы управления? Почему он, да и любой из этих нормальных неглупых парней, должны валяться в грязи, умываться кровью и скрипеть пылью и серой на зубах, когда куча разнеженных богачей будет упиваться ласками красавиц? Что? Есть такая обязанность? Почему они должен умирать, а другие жить? Чем же так отличается, допустим, сенаторский сынок, не знающий толком грамоту, но купающийся в золоте, от того же храбреца и настоящего мужчины Данса, сложившего голову в этом бою? Чем?
Сегодняшняя битва показала, как реальность иной раз глупее и в то же время остроумнее, чем кажется и хочет казаться. И как же много красивых слов, кои придуманы для слабоумных дураков, верящих в пёстрые и яркие речи, которыми «поливают», словно джемом, насущную жизнь те, кто правит.