Собственно, поэтому Милли здесь и очутилась. Джек предложил ей провести отпуск именно на этом курорте.
— А у тебя разве нет правила не смешивать работу и развлечение?
— Не важно, я не занимаюсь их счетами.
— Какое облегчение, — заключил Чейз. Он продолжал говорить сквозь зубы. Да уж, похоже, не все так гладко в этой семье.
— Итак, ты из семейства Брайант, — подытожила Милли, зная, что это реплика заденет его. — Какой из сыновей именно?
— Ты знаешь всех в семье?
— А кто нет?
Это было правдой. Все газеты Нью-Йорка пестрели статьями об этой семье. Да и в Интернете, прежде чем добраться до своего почтового ящика, можно было прочитать десяток интригующих заголовков. Читала ли она что-то о Чейзе? Возможно. Всего было три сына империи Брайант, и каждый метил на место нового Казановы.
— Я младший, — выдавил Чейз и откинулся в кресле. Его тело выглядело расслабленным, но голос выдавал напряжение. — Мой старший брат Арон занимается недвижимостью, средний брат Люк — продажами.
— А у тебя собственное дело.
— Да.
Милли распирало от любопытства. Почему Чейз не участвовал в семейном бизнесе?
— Что-то я не слышала о том, чтобы компания «Брайнт интерпрайзес» занималась и архитектурой.
— Верно, — процедил Чейз.
— Так что же заставило тебя покинуть родное гнездо?
— Переходим на личное?
— Разве?
— Почему ты выбросила свое полотно?
Милли пораженно посмотрела на него. На лице Чейза красовалась хитрая улыбка.
— Я первая спросила.
— Я не люблю исполнять чужие приказы. Твоя очередь.
— А я не люблю рисовать.
Они уставились друг на друга. Ничья. Похоже, не у одной Милли здесь есть секреты.
— Интересно, — протянул он наконец. — Ты не любишь рисовать и тем не менее приперла весь этот хлам на пляж и полчаса потратила только на то, чтобы установить там свою портативную студию.
Милли вздрогнула:
— Мне нравилось рисовать раньше, когда я была младше.
«Значительно младше. Когда еще были силы», — подумала она и вслух добавила:
— Я подумала, вдруг мне понравится снова.
— Почему же передумала?
Она еще раз вздрогнула. Все нормально. Она могла об этом говорить. В этом нет ничего откровенного.
— Я просто чувствовала, что это не мое.
— Ты вроде не из тех, кто полагается на свои чувства.
— Опять пытаешься определить меня в какую-то категорию, Чейз? — слегка улыбнулась Милли.
— Прости, — признал он, рассмеявшись.
— Да ладно. Ты прав. Я вполне подхожу под…
— Ты делаешь это специально.
— Может быть.
— Значит, ты не такая, какой кажешься.
— Неправда! — защищающимся тоном возразила Милли.
— Ты хочешь быть такой, какой кажешься, — логически заключил Чейз.