За тихой и темной рекой (Рем) - страница 343

На первую страницу
Вдали любимой им отчизны
Скончался он, судьбой гоним;
В Париже шумном русской тризны
Друзья не справили над ним.
Несутся годы, мчится время,
Стирая прошлого следы,
Но в землю брошенное семя
Дало обильные плоды.
Мы твердо стали на Амуре,
Вошли в открытый океан,
Флаг русский поднят в Порт-Артуре
И отдан нам Талиенван.
Здесь помнят графа Муравьева!..
Еще недавно жил Сизой,
Носитель жизненного слова
И первый пастырь городской.
Еще не все сошли в могилы,
Еще живут в глухих углах
Борцы, растратившие силы
На бесприютных берегах.
И здесь я вижу, между нами,
Когда-то мощной силы цвет,
Давно покрыты сединами,
Стоят свидетели тех лет;
Да! Труден был их путь тернистый!
Прошла тяжелая пора,
Теперь разросся сад тенистый
На месте графского шатра.
Шумят деревья зеленея,
Желанный мир царит кругом,
И монумент стоит белея,
Напоминая о былом.
Что в вечность канули те годы,
Сбылися смелые мечты:
Амур волнуют пароходы,
Горят над городом кресты;
Везде раскинулись селенья,
Могучей жизнью дышит край
И смотрит, полный уваженья,
На нас с надеждою Китай.

Белый рванул ворот сорочки и, с трудом глотая тяжёлый воздух, покинул церковь одним из первых. Горечь сжимала горло, голова кружилась, а тело охватила неприятная вялость. Олег Владимирович прислонился к стене. От её прохлады немного полегчало.

Вот и семья губернатора появилась в дверном проёме. Первыми шли Баленский с супругой. За ними — Анна Алексеевна, которую сопровождал господин Стоянов с напускной скорбью в лице. «Обернись, — шептал Белый. — Ничего более не прошу. Только обернись. И ты поймёшь… Я молю тебя, обернись».

Девушка не могла его услышать. Слишком велико было расстояние до неё. Но обернулась. Их взгляды встретились. Его, умоляющий и усталый. Её, гневный и растерянный. Они смотрели друг на друга доли секунды, но этого было достаточно, чтобы Олег Владимирович понял: всё закончилось. Не тогда, когда он принёс прощальное письмо поручика. Закончилось сейчас. В сей момент. В сию секунду. Анна Алексеевна отвернулась, поправила косынку и, резко вскинув головку, направилась к губернаторской коляске.

Олег Владимирович проводил долгим взглядом дрожки губернатора, после чего медленно пошел к своим.

— Куда править, ваше благородие? — поинтересовался кучер.

Белый оглянулся на церковь.

— Род приходит, род уходит, а земля пребывает вовеки, — задумчиво проговорил Олег Владимирович, садясь в дрожки и провожая взглядом удаляющуюся косынку. — «Восходит солнце и заходит солнце, спешит к месту своему, где оно восходит. Идёт ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на пути своём, и возвращается на круги своя…»

Следующая страница