— Не моё дело. Вы так говорите, будто мы… уже собрались венчаться.
— А разве нет? — Киселёв удивленно посмотрел на собеседника.
Белый поставил бокал на стол.
— Мне нужно разобраться в одном деле. Я всё-таки хотел бы попрощаться с Анной Алексеевной. Можете посодействовать?
— Молодой человек, — бутылка со стуком припечаталась к столу. — У вас кровь в жилах или брага? На что вы расчитывали, когда привели в номер дочь Мичурина? Увольте! Я посредником в интимных делах быть не желаю! И не о дочери губернатора беспокоюсь. О вас. Что за ерунду вы вбили себе в голову? Любовь… Во имя чего убиваться? Думаете, вы нужны этой избалованной девчонке?
— Я люблю её, — выдохнул Белый.
— Мало ли кого мы любим. Главное, кто любит нас! Баленская вас не любит! А Полина Кирилловна ради вашего спасения преступила все нормы морали. Анна Алексеевна на подобный поступок не способна. Не способна, и всё! А семья — это в первую очередь прикрытие тылов, говоря военной терминологией. Вот и посудите, кто из них двоих прикроет ваши тылы? И…после того, что у вас произошло с дочерью Кириллы Игнатьевича, идти к дочери губернатора… Знаете, как это называется?
Белый выдержал взгляд полицмейстера.
— Даже если я сегодня и увезу Полину, долго мы с ней не проживём.
— А это, батенька мой, жизнь покажет. Сначала увезите, спасите её от полного бесчестия. А далее будет видно.
— Значит, не поможете?
— Увольте!
Советник резко развернулся и направился к дверям. Некоторое время он постоял в дверном проеме, потом обернулся:
— Я телеграфирую из Хабаровска. Как только найду подводы.
— А вот это — разговор. Буду ждать!
Олег Владимирович взошёл на верхнюю палубу корабля. Матросы уже свернули канаты, и судно, громко шлёпая лопастями по воде, неторопко отошло от причала. У Белого сжалось сердце от впечатления, будто это не он уплывает, а город отдаляется от него. Он жаждет остаться, а вот Благовещенск — отправляется в дальнее плавание, захватив с собой всё самое дорогое, что появилось у Белого за последние дни. Любовь. Дружбу. Веру.
«Михаил» сделал поворот, палубу слегка качнуло. Белый схватился за поручни, бросил взгляд вдоль набережной, нашёл дом губернатора. И заветное окно на втором этаже. Занавеска за стеклом опустилась. Неужели Аннушка провожает его? Господи, стоит она там или только показалось? Кровь с силой ударила в виски. Ещё есть время всё изменить. Всё вернуть. Начать сначала. Взгляд опустился вниз и забегал по воде. До берега недалеко. Можно добраться вплавь. Прийти, объясниться. Рассказать, как все произошло. Неужели не поверит? Неужели не поймёт?