— Сегодня, как видишь, Даики-сан, не совсем удалось, — отбросил чины и сам Иосимацу, — так что же ты, друг мой, тут делаешь? Может, пока не поздно, все же к шлюпкам пойдешь?
— Ты что, правда, веришь, что их успеют спустить? — хмыкнул в ответ капитан-лейтенант, — Я думаю нам остается минуты три. Может даже чуть меньше, если до того снарядный погреб не рванет… Вот и захотелось провести их в обществе старого друга, за чашечкой саке.
— Ну, про друга — поверю, но где интересно, ты сейчас саке найдешь? — на лице Мотаро появилась улыбка, — Если уж мы не успеваем спустить шлюпки, то до буфета и обратно тебе точно не успеть добежать. А по шлюпкам ты, пожалуй, прав, но, может, хоть пара потом сама всплывет, если тросы перерубить догадаются, пошел бы ты, распорядился…
— Есть у меня традиция, всегда перед стрельбами или боем беру с собой полную фляжку, — как будто не замечая настойчивых попыток друга отослать его к шлюпкам, невозмутимо продолжал артиллерист, — Во время самой стрельбы, конечно, ни капли, зато потом, когда все кончается, не отпраздновать — это прогневить богов… Но в этот раз… Русские, как видишь, пока все в строю. И праздновать нам особо нечего, а значит боги на нас уже прогневались, — отхлебнув Сандзе протянул флягу командиру.
— Вот из за этого-то ты на флоте выше каплея так и не поднялся, — осуждающе покачал головой Иосимацу, но флягу все же с благодарным поклоном принял.
— Просто я давным-давно понял, что хорошего командира корабля из меня все равно не получится, голова не так работает, — выпустил клуб сигаретного дыма Сандзе, невозмутимо глядя на первую волну, перекатившуюся через поручень в носовой части «Токивы», и выбившей пенные фонтаны из-под палубных заглушек клюзовых колодцев, — потому и решил, что лучше остаться хорошим старшим артиллеристом на корабле моего друга, чем стать никудышным командиром своей собственной мелкой посудины.
Посмотри лучше, какое красивое море сегодня…
— Да, друг… И небо. Видишь, какие горы рисуют облака… Совсем как у меня дома, возле Осаки. Кстати, револьвер с тобой? А то я, вот, только с мечем…
Через несколько минут на месте где ушел под воду первый потопленный в этом сражении корабль, остались только плавающие обломки, головы пытающихся спастись моряков и всплывшая перевернутая шлюпка. Спустя четверть часа, проходящие мимо русские броненосные крейсера сбросили замерзающим среди обломков недавним врагам несколько складных шлюпок, три плота и пару дюжин спасательных кругов. К одному из них был привязан боченок спирта…
* * *
«Фусо» тоже оказался неудачником. Далеко не единственным, впрочем, как в японском, так и в русском флоте. Первый же 12-дюймовый снаряд, попавший в него, послал броненосец в глубокий нокдаун. Взрыв у основания второй трубы повлек за собой неожиданную цепь событий. Кормовая кочегарка, нашпигованная осколками как снаряда, так и трубы, полностью вышла из строя. В результате казематы среднего калибра наполнились смесью дыма из снесенного у основания дымохода, и пара из пробитых осколками котлов. Мгновенно угоревшие и ошпаренные артиллеристы, вынуждены были не только прекратить огонь, — стрелять, не видя цели, не было никакого смысла, — но и выбежать из казематов на верхнюю палубу, чтобы элементарно продышаться. Скорость упала с 20 до 12 узлов, и новейший броненосец был вынужден беспомощно выкатиться из линии. При этом он, подобно бегущему от стрел охотников раненному слоненку, смешал строй и Камимуре и Того.