Я отбыл из Петербурга с нашим четвертым эшелоном, и принял командование флотилией, когда во Владивостоке были уже 24 катера типа КЛ. Затем, через месяц с небольшим, прибыли и катера третьего отряда, командование которым было поручено лейтенанту Гаршину, отличившемуся со своими «газолинками» во время памятного Осакского дела. В Иркутске меня догнало известие о присвоении мне чина капитана 2-го ранга и секретный приказ о назначении. Теперь, как говорится, уже и положение обязывало с головой окунуться в боевую подготовку.
Глава 6
Дворцовый мост до Токио
Тихий океан, о-ва Хатидзе-сима, Токийский залив. Февраль 1905-го года
Тихий океан угрюмо подштармливал. Конечно, не так страшно и смертоносно, как во время прохождения тайфуна или муссонного шторма, но все-же… Сочетание порывистого, пронизывающего до костей ветра, тянущейся с мрачного неба мутной пелены косого холодного дождя и тяжелой, хлесткой, пятибалльной волны, брызги от ударов которой иногда долетали до нижнего мостика, не располагали к разговорам. И еще эта нудная, вытягивающая душу килевая качка, способная подпортить настроение даже видавшим виды мореходам…
Стальные снасти заунывно гудели, натянутые фалы выгибались в дугу при подъеме флажных сигналов, а сами флаги хлопая и бормоча, казалось вот-вот оторвутся и вспорхнут в серое, беспросветное небо. Густой дым, валивший из труб уносился ветром и дождем куда-то в сторону правой раковины, скрывая идущие за кормой флагмана корабли. Даже «Князь Потемкин», его кормовой мателот, иногда полностью растворялся в этой мрачной завесе, а правящий «Светлейшему» в кильватер «Наварин» был уже почти не виден. Слева, призрачно-дымчатыми силуэтами над барашками волн и сорванными с них ветром параллельными прочерками пенных дорожек, проступали головные корабли второй колонны, крейсера Гвардейского экипажа: флагман Безобразова «Память Азова», и идущий за ним «Нахимов». Иногда за его кормой бесформенным темным пятном угадывалась «Аврора».
На верхнем мостике, справа от ходовой рубки «Орла», поеживаясь от стылой сырости, несколько офицеров в наглухо застегнутых дождевиках с затянутыми капюшонами, время от времени протирая линзы биноклей, безнадежно всматривались в туманную мглу, полностью затянувшую горизонт. Шедший кабельтовых в пяти впереди флагманского броненосца форзейлем и периодически окутывающийся брызгами «Алмаз», был еще различим в этой дождливой круговерти, но вот дальше…
— Да, Всеволод Федорович, как линзы не крути, а видимость не больше мили. Полторы от силы. Сердится на нас, наверное, Великий океан. Так, не ровен час, либо проскочим этот островок, если уже не проскочили, либо еще хуже…