— Михаил Александрович, ну помилуйте, война! Не до этого же сейчас…
— Вася… Война кончилась. Почти… Прости мне настырство, но…
— Господи ты Боже мой! Хорошо. Все объясню. Но не при народе. Ладно?
— Собирай бумажки давай, и пошли…
Ну, вот. Тут вроде никто больше не мешает.
— Короче, так… Петрович для Вашего императорского еще после совета на «Орле» передал… Но про срочность разговора не было. Ему Банщиков переслал полученное от одной юной особы через Остен-Сакена послание. Для принца на белом коне, сражающего победоносным копьем орды косоглазых варваров…
— Так… Очень интересно…
— Что интересно? Получите и распишитесь. Вот Ваша корреспонденция. Фото только прилагается отдельно, ибо благодаря усилиям японских артиллеристов вылетело из конверта. Кстати, письмо, естественно, не читал. Но то, что ради Вашего августейшего внимания девочка начала учить русский, и так понял.
— Мне?! Вась… А как она изменилась… Мы виделись два года назад… Была просто хулиганистая, глазастая стрекоза… И сама написала! Но я ведь теперь не наследник престола… Почему тогда?
— Запал?
— Что «запал»?
— Понравилась, в смысле?
— Причем тут это? Малышка же еще совсем. Я так, вообще…
— Вообще, не вообще… Получили свое письмецо, товарищ Великий, и радуйтесь. Я, как Вам известно, цыник страшный, но с учетом того, что у Вильгельма дочка только одна, следовательно то, что ей пока нет и четырнадцати, Вас смущать не должно. Гемофилией, слава Богу, не заражена. Черкните пару слов в ответ. Фото вложите, что в Йокосуке Апостоли сделал. Портрет, и правда, хорош. Да еще на таком фоне…
А возраст… Что возраст? Дело наживное. С нашими предстоящими делами оглянуться не успеем, как три года пролетят. Так что, как завершим здесь все, съездите в фатерлянд, накрутите усы, шпоры побольше нацепите, чтоб с серебряным звоном; весь иконостас парадный… Папочка ее все эти цацки зело любит…
— Капитан Балк! Что Вы себе позволяете! Ведь… Ну, в конце-то концов… Это же…
— Да. Принцесса прусская Виктория-Луиза. И что? По мне, так это все условности. В конце-то концов у ВАС, как спасителя отечества, теперь вся российская прекрасная половина хоть по записи… Да и не только российская. А девочка, кстати, вполне так себе. Носик, глазки, а ниже ватерлинии, так вооб…
— ВАСЯ!!! Прекрати сейчас же говорить о девушке как об английской лошади! Да и то сказать, о девушке… Девчонка же еще совсем!
— Хорошо, хорошо. Не буду, если так хочешь… Хотя и в ее пока что сопливые годы уже ВСЕ задатки видны…
Деланно не замечая, как слегка покрасневший ТВКМ яростно буравит взглядом его физиономию, Балк демонстративно закатил исполненные напускного сального вожделения глаза, сглотнул и меланхолично продолжил: