Потом мы лежали друг подле друга и глядели в висящее над нами зеркало.
— Платье совсем измялось, — сказала вдруг Нино, и в ее голосе слышалось счастье.
Мы сели. Нино опустила голову мне на колени.
— Интересно, что сказала бы на это майорша? Она, наверное, спросила бы: разве Али хан не знает, для чего существует кровать?
Она поднялась.
— Не будет ли господин атташе любезен соблюсти дипломатический протокол, принятый во всем мире, раздеться и занять место на брачном ложе?
Полусонный, я, ворча, встал, разделся, швырнул куда-то одежду и лег между двумя простынями рядом с Нино. Так мы и заснули.
* * *
Шли недели. Мы снова принимали гостей, они пили виски и хвалили наш дом. Грузинское гостеприимство Нино не знало границ, она танцевала с молодыми лейтенантами, чинно беседовала со старыми чиновниками о подагре, рассказывала англичанам о царице Тамаре, и те были уверены, что великая царица царствовала и в Азербайджане.
Я проводил дни в своем просторном кабинете в министерстве, готовил проекты дипломатических нот, читал зарубежную корреспонденцию, а в свободные минуты любовался из окна видом на море.
Постоянно веселая и беззаботная Нино приходила ко мне. К моему удивлению, она подружилась с министром иностранных дел Асадуллой, ухаживала за ним, когда он приходил к нам, рассуждала с ним о нравах общества. Иногда же они сидели в углу и о чем-то таинственно шептались.
— Чего ты хочешь от Мирзы? — спросил я как-то.
Она улыбнулась.
— Я хочу стать первой женщиной — заведующей протокольным отделом министерства иностранных дел.
Мой стол был завален письмами, сообщениями, призывами. Создание нового государственного устройства шло полным ходом, и мне доставляло особое удовольствие вскрывать конверты с нашим новым государственным гербом.
Около полудня курьер принес мне стопку газет. Я раскрыл правительственную газету и на третьей странице обнаружил свое имя, напечатанное крупным шрифтом. Ниже следовал текст:
«Атташе министерства иностранных дел Али хан Ширваншир назначен на новый пост в парижском консульстве».
Далее шла статья, восхваляющая мои достоинства. По стилю статьи нетрудно было догадаться, что написал ее ни кто иной, как Арслан ага.
Я ринулся в кабинет министра, резко распахнул дверь.
— Мирза Асадулла, что это значит? — воскликнул я.
Он засмеялся.
— Это сюрприз для вас, друг мой! Я обещал это вашей супруге. Париж это лучшее место для вас с Нино.
Гнев душил меня. Я скомкал газету и, отшвырнув ее в угол, закричал:
— Нет такого закона, Мирза, который заставил бы меня на долгие годы покинуть Родину!