– Откуда этот шрам?
Если Дамасо и заметил легкую дрожь в ее голосе, он ничем этого не показал.
– От удара ножом, – произнес он обыденным тоном.
Мариса внутренне поморщилась, подумав о том, что нож прикасался к этому идеальному телу.
– А этот?
Второй, на животе, Мариса отметила еще во время их совместной ночи.
– Почему ты спрашиваешь?
– А почему не должна?
Лучше было поговорить о чем-нибудь, чем размышлять о собственных эмоциях относительно него. И она не могла встать и передвинуться, не показав ему, что его присутствие ее волнует, – а это был уже вопрос гордости.
– Ты хочешь, чтобы мы поженились, но мы ведь ничего не знаем друг о друге.
Впервые с момента ее приезда снова всплыла тема женитьбы. По молчаливому соглашению они предпочитали ее не поднимать.
Дамасо скрестил руки на груди, словно бы обдумывая ее вопрос. Движение заставило его мышцы заиграть, однако Мариса смотрела ему в глаза, не позволяя сбить себя с толку.
– Тоже от ножа.
– Не от того же самого? – Мариса нахмурилась.
– Нет. – Он явно не был настроен что-либо объяснять.
– Судя по всему, в юности ты часто попадал в неприятности.
– Суть в том, что я выходил из них невредимым, – покачал головой Дамасо.
Он пожал плечами в ответ на ее озадаченный взгляд, и Мариса сглотнула. Интересно, понимает ли он, как ей хочется забыть обо всем и прикоснуться к его обнаженной груди?
Конечно, понимает. Он наблюдал за ней как ястреб в поисках признаков слабости.
– Похоже, у тебя была непростая жизнь.
В его глазах мелькнуло нечто, чего она в них раньше не видела. Затем он немного наклонил голову:
– Можно и так сказать.
Он резко встал и протянул руку, чтобы помочь ей. Однако Мариса сделала вид, что этого не заметила, и встала самостоятельно. Она не хотела, чтобы он к ней прикасался. Она повернулась спиной, чтобы создать между ними какую-то дистанцию, и вдруг Дамасо спросил:
– А что у тебя за шрам сзади на шее?
Мариса вздрогнула. Сейчас он не мог его видеть – шрам прикрывали волосы. Значит, тоже запомнил. Она обернулась и посмотрела ему в глаза, и ее тело вновь зазвенело, а перед глазами замелькали воспоминания.
– Упала с брусьев. – Увидев его озадаченное лицо, Мариса объяснила: – В гимнастике есть упражнения на брусьях.
– Ты гимнастка? – Дамасо посмотрел на нее так, словно никогда раньше не видел.
– Уже нет. – Горечь прозвучала в ее голосе. – Теперь я уже слишком стара для соревнований.
Однако не в этом была причина того, что Мариса уже много лет не имела отношения к любимому спорту, даже в качестве тренера. Она думала, что давно примирилась с этим, поэтому внезапный всплеск сожалений застал ее врасплох. Возможно, беременность делает женщин сентиментальными?