— Скажите, профессор, а с чем был связан тот неприятный для вашей карьеры момент? — Вейслин в упор смотрел на Сальватора, и тот с трудом выдержал этот внимательный взгляд.
— Я расскажу тебе, Джеймс, как-нибудь эту историю, но не сегодня. Сейчас необходимо думать о главном.
— Хорошо, но вы уже во второй раз уходите от ответа… А что касается этого офицера… нам нужно его оперировать… Этот невероятный факт совпадения параметров может не повториться в нашей жизни. И в конце ее мы будем жалеть об этом… Я сделаю все, чтобы его никто не искал.
Сальватор уже не раз убеждался в том, что слова Вейслина не расходились с делами, и верил ему полностью. Он вспомнил об Ихтиандре…
— Может быть, рассказать о нем?.. Нет, пожалуй, не стоит.
В который раз профессор поймал себя на мысли, что что-то останавливает его…
— Джеймс, готовь больного к операции, — медленно произнес де Аргенти, — пожалуй, не нужно больше терять времени.
В этот момент вошел второй хирург — Сандро:
— Господин профессор, пациент М. умирает, нужно что-то предпринимать.
Сальватор встал:
— Оперируем!
Операция закончилась поздно вечером. Уставшие хирурги молча повалились в кресла.
— Джеймс, ты иди отдыхай, твоя очередь завтра, а сегодня подежурим мы.
В последнее время Сальватор спал мало и хорошо переносил долгие часы дежурства. Ночь проходила спокойно, приборы фиксировали допустимые показатели. Доверяя ассистенту, профессор все же сам контролировал состояние больного. Сальватор не один раз до этого анализировал свою идею, но только сейчас стал понимать, — какую ответственность взял на себя, выполнив эту операцию. Где-то в душе шевельнулось чувство жалости к человеку, лежавшему перед ним без сознания…
— Но он же умирал!
— Ну и пусть бы умер — это естественный процесс, — говорила его совесть, — а сейчас, если выживет… Видишь ли, куда замахнулся — политика… Хочешь миролюбия… А если это только твои иллюзии… и из него получится какой-нибудь монстр? — вздохнув, Сальватор внимательно посмотрел на очередную ЭЭГ.
— Как странно… Электроэнцефалограмма здорового человека… Пациент находится в обычном для послеоперационного периода состоянии.
— Интересно, когда очнется, каким он будет? — Сальватор в который раз рассуждал о взаимоотношениях философских категорий «теории» и «практики». — Сделать-то сделал, а вот кого?
Осмотрев больного внимательно и не найдя причин для беспокойства, он вышел, положившись на своего ассистента. Де Аргенти вспомнил свои сомнения перед операцией у мальчика-Ихтиандра, а потом сон, приснившийся предыдущей ночью.
— А лицо-то ведь его было во сне… Может быть, это к добру?