Весь день и последовавшую за ним ночь больной не приходил в сознание. Показатели жизнедеятельности организма оставались в пределах нормы, и врачи спокойно отнеслись к его состоянию. Уж слишком операция была неординарной…
На третий день кривые энцефалограммы стали постепенно изменять свою амплитуду, и это было расценено вторым хирургом как кризис, за которым наступает смерть… Осмотрев больного, профессор сказал:
— Господа, оснований для особого беспокойства нет. Наступило запредельное торможение и, возможно, как следствие его — летаргический сон. Во всяком случае энцефалограмма очень характерна для этого состояния. Конечно, это неожиданное и нежелательное явление у пациента, с одной стороны. С другой — это вдохновляет и указывает на то, что я был прав в своих расчетах. Ну и самое главное, друзья, мы не зря с вами работали — человек жив.
Доктора Джеймс и Сандро все понимали.
— Значит, неизвестно — сколько времени он будет в таком состоянии… — проговорил Вейслин.
— Да, — подтвердил Сальватор, — сейчас мы ничего не можем предпринять, — только наблюдение, может быть месяц, а может быть, десятилетия. И чтобы увидеть результат подобной операции — ее нужно повторить.
Хирурги переглянулись.
— Да, нужно повторить, другой вопрос — когда наступит этот день — никто из нас не знает.
— А если снова летаргический сон? — спросил Сандро.
— Снаряды из одной пушки в одну воронку не попадают… Хотя, конечно, в медицине все возможно… Надо сначала подобрать подходящий случай и прооперировать человека. Мы же не вредим, пусть таким образом, но спасаем пострадавшего… А каков результат будет — увидим.
На этом консилиум был закончен. В последующую неделю наблюдения за пациентом показали, что профессор оказался прав. Состояние больного было прежним, но шел процесс заживления послеоперационных швов. Энцефалограф уже стабильно чертил кривую, характерную для летаргического сна. За больным велось постоянное наблюдение. В случаях, если кто-то из хирургов будет занят ночью срочной операцией, предусматривалась замена…
Дни шли за днями, а пациент оставался в прежнем состоянии. Так прошел месяц. Сальватор ждал. Интуиция подсказывала ему, что больной не скоро придет в сознание.
В один из этих беспокойных дней к вилле подкатил лимузин. Из кабины вышел приятный внешности молодой человек и две дамы. Справившись о визитерах. Джим доложил профессору:
— Чета де Луэстен и мадемуазель де Луэстен. Прикажете пригласить, господин профессор?