Хватаюсь рукой за спину: между позвонков застряла пуля, она торчит под кожей, словно наперсток! Спереди маленькое сквозное отверстие.
– Не трогай руками! – кричит Рустам-бек. – В окопе это верный столбняк! Ложись на носилки, пусть они тебя несут на перевязочный пункт.
– Ну, прощайте! Телефонисты, передайте батареям: я ранен и передаю команду капитану Шихлинскому. Всем чинам сердечную благодарность за блестящие действия в сегодняшнем бою.
– В ногу, ребята, чтоб не побеспокоить раненого! – но четверо молодцов несут меня так заботливо, что я чувствую себя как младенец в руках любящей матери. Временами их сменяют другие; я вижу, как они отстают, чтобы стереть слезы. Навстречу Коркашвили. Меня несут мимо моей батареи. Я останавливаю носилки.
– Не вздумай говорить, – протестует доктор, – это может убить тебя.
– Но как же я могу расстаться с батареей, не попрощавшись…
– Радуйтесь, братцы! Мы победили, враг отступает по всему фронту… Стойте твердо, бейтесь крепко и… помолитесь о своем командире.
Мои солдаты вынимают платки…
До перевязочного пункта восемь верст. Только однажды, при переезде через какой-то ровик, меня слегка встряхнули. Я лежу неподвижно, глядя на голубое небо, просвечивающее сквозь листву ясеней и кленов. На душе все ясно и спокойно, как в церкви в тихий воскресный день.
– Мне кажется, это лучший день в моей жизни… Я исполнил свой долг перед Богом, перед Родиной, перед Вами… Если что еще не дает умереть мне спокойно, это мысль о моей жене. Еще вчера я получил от нее письмо: «Умоляю тебя не бросаться опять в атаку… Всякий раз, когда ты сделаешь это, вспомни, что твоя Алька на коленях, со сжатыми ручонками умоляет тебя пожалеть ее и себя!»
В огромном операционном зале меня уже ждут доктора.
– Руку – это дело второстепенное. А тут? Чувствуете боль?
– Нет.
– Здесь?
– Нет.
– Тут?
– Тоже нет!
– Попробуем вынуть пулю…
В углу икона Божьей Матери. Я останавливаюсь взглядом на Ее Лике и крепко сжимаю пальцы, чтоб не застонать. Изо всех окон на меня глядят испуганные лица наших обозных. Я стараюсь улыбнуться им… Пуля вынута!
– Поздравляю, – говорит доктор. – Считайте, что вы выиграли двести тысяч. Если б на волосок, были бы затронуты позвонки. И кишечник не пострадал. Вас спасло то, что вы были натощак и лежали на боку. Рука – это пустое. Мы сейчас возьмем ее в лубки, а там вас загипсуют.
– Готово! Теперь отдыхайте, можете кушать и пить все, что хотите. Сейчас за вами приедет санитарный фургон, мы отправим вас в Станиславов.
– Иван Тимофеевич, дорогой! Как вы? – перед моей по стелью генерал Шипов. – Как я счастлив, что опасность миновала… Я пошлю вас прямо в собственный лазарет Ее Величества, поручу вас самой Государыне… Но пока кушайте, вестовой принес вам чай.