Затем всем матросам велено было прийти в кают-компанию. Исключение сделали лишь для француза Кандьеро – он нес вахту у штурвала. Неповинным в бунте пришлось для спасения жизни притвориться, будто они полностью одобряют свершившееся злодеяние. Пожитки капитана разложили на столе и поделили на семнадцать частей. Ватто настаивал, что долей должно быть восемь – по числу участвовавших в бунте. Леон, однако, проявил смекалку и убедил подельников, что если каждый на корабле получит прибыль от содеянного, то замешанными в преступлении окажутся все, а следовательно, остальным будет некуда деваться. Делили деньги и одежду, а также большую коробку с обувью – небольшой личный бизнес капитана. Каждому досталась новая пара башмаков. Часы решили пока спрятать и продать позже, с тем чтобы разделить выручку от их продажи; что же до денег, то каждому досталось около десяти фунтов. После этого заговорщики плотно обосновались в кают-компании, и курс на Южную Америку был проложен. Так началась вторая часть постыдного путешествия этого злосчастного корабля.
Ящики с шампанским были вытащены на палубу и взломаны, каждый мог угощаться сколько влезет. Весь день слышалась канонада вылетающих бутылочных пробок, а воздух насквозь пропитался сладким, приторным и пьянящим запахом вина. Второй помощник номинально командовал кораблем, но не обладал ни каплей реальной власти. Ему угрожали и осыпали ругательствами каждый день. Если бы не вмешательство Леона, четко осознававшего, что без навигатора корабль никогда не достигнет большой земли, Тэффиру не удалось бы спастись от опасностей, ежедневно подстерегавших его. Ежедневно упиваясь шампанским до невменяемости, бунтовщики тыкали ножами ему в лицо. С другими ни в чем не повинными членами экипажа обращались не лучше. Сантос и Ватто пришли точить ножи на точильном камне плотника-норвежца и похвалялись, что делают это, чтобы вскорости перерезать плотнику горло. Молоденький красавчик Ватто вообще заявил, будто бы уже убил шестнадцать человек. Он беспричинно ударил ножом в плечо безобидного стюарда-китайца. Сантос же сказал французу Кандьеро:
– Ты жив еще два или три дня. Потом я тебя убью.
– Ну так давай, убей! – храбро вскричал француз.
– Видишь этот нож? – буркнул забияка. – Он сделает с тобой то же, что сотворил с капитаном.
Судя по всему, девять честных членов команды даже не предприняли попытки объединиться против восьми негодяев. Но поскольку они принадлежали к разным народам и говорили на разных языках, неудивительно, что они ничего не могли противопоставить вооруженным и сплоченным мятежникам.