"Этот, видно, не нюхал пороху... Просидел войну в затхлых комнатах военкомата, выбивал для фронта из обедневших колхозов последние крохи да умывался вдовьими слезами, вручая женщинам похоронки... И, видать, туберкулезом прихвачен... Испитой, как подсушенный табачный лист", проносилось в голове Нестерова.
- Дивлюсь, товарищ Нестеров, - откровенно окидывая внимательными, слегка прищуренными глазами Нестерова, его круглое лицо с румянцем во все щеки и белесоватыми, как у завзятого купальщика-мальчугана, выгоревшими бровями, крепкие, прямые плечи спортсмена, прикрытые шинельным сукном, заговорил майор, - когда вы при таких молодых годах успели полковником стать? Ой, не шуточное это дело - три больших звезды на погон приобрести... Задаром-то и маленькую звездочку не заработаешь... По себе знаю... Я вот кадровый военный... Нормальное училище закончил... взводом и ротой до войны командовал, а не случись война, самое большое, что мог бы иметь, - капитана... Помогла эта распроклятая мясорубка войти в чины-должности!.. Ведь страшно сказать вам, товарищ полковник. Побывал я в должности комдива... Да, да... Выводил остатки дивизии из окружения... Уж так получилось...
"Ну, вот тебе и не нюхал пороху... А он, видимо, прошел огонь, и воду, и медные трубы. Поспешил, братец мой с выводом", - упрекнул себя Нестеров.
- А чему изумляться, товарищ майор?! Посчитайте сами: двадцати трех лет окончил исторический факультет университета, а потом еще два года затратил на окончание спецфакультета. Это двадцать пять лет. Затем три года работал по основной специальности в госархивах и в археологических и энтографических экспедициях. Был, как говорят, цивильным с ног до головы. И даже военкоматы в эти годы не беспокоили... Думал: ну, призабыли меня! Да только ошибся. В тридцать восьмом ранней весной призвали в ряды РККА. Оказался на Халхин-Голе. Вышел оттуда капитаном. Не успел родителей проведать, послали на курсы при Академии имени Фрунзе. Два звания за эти годы получил. Как видите, не так уж щедро. Многие из товарищей генералами стали. А один даже генерал-лейтенант. Война - время стремительных перемен и событий, - одарив военкома улыбкой и доверчивым взглядом, философически закончил Нестеров.
- Понятно, понятно, - пробасил военком, протяжно нажимая на "о", и кивнул на оборванную руку. - А это под самый финиш случилось?
- При штурме Берлина, - понурив голову, сказал Нестеров.
- Да-а-а... большой кровью досталась нам победа, - покачивая крупной черноволосой головой, тихо произнес военком.