Арабская поэзия средних веков (Имруулькайс, Маджнун) - страница 62

На первую страницу
От любви безответной лишился я света,—
А когда-то звала, ожидая ответа.
Был я стойким — и вот я в плену у газели,
Но газель оказалась далёко отселе.
Ты пойми: лишь она исцелит от недуга,
Но помочь мне как лекарь не хочет подруга.

«В груди моей сердце чужое стучит…»

В груди моей сердце чужое стучит,
Подругу зовет, но подруга молчит.
Его истерзали сомненья и страсть,—
Откуда такая беда и напасть?
С тех пор как я Лейлу увидел, — в беде,
В беде мое сердце всегда и везде!
У всех ли сердца таковы? О творец,
Тогда пусть останется мир без сердец!

«Я вспомнил о тебе…»

Я вспомнил о тебе, когда, шумя, как реки,
Сошлись паломники, благоговея, в Мекке,
И я сказал, придя к священному порогу,
Где наши помыслы мы обращаем к богу:
«Грешил я, господи, и все тебе открылось,
Я каюсь пред тобой, — да обрету я милость,
Но, боже, я в любви перед тобой не каюсь,
Я от возлюбленной своей не отрекаюсь.
Я верен ей навек. Могу ль, неколебимый,
Я каяться в любви, отречься от любимой?»

«Бранить меня ты можешь, Лейла…»

Бранить меня ты можешь, Лейла, мои дела, мои слова,—
И на здоровье! Но поверь мне: ты не права, ты не права!
Не потому, что ненавижу, бегу от твоего огня,—
Я просто понял, что не любишь и не любила ты меня.
К тому же и от самых добрых, когда иду в пыли степной,—
«Смотрите, вот ее любовник!» — я слышу за своей спиной.
Я радовался каждой встрече, и встретиться мечтал я вновь.
Тебя порочащие речи усилили мою любовь.
Советовали мне: «Покайся!» Но мне какая в том нужда?
В своей любви — клянусь я жизнью — я не раскаюсь никогда!

«Я страстью пламенной к ее шатру гоним…»

Я страстью пламенной к ее шатру гоним,
На пламя жалобу пишу пескам степным.
Соленый, теплый дождь из глаз моих течет,
А сердце хмурится, как в тучах небосвод.
Долинам жалуюсь я на любовь свою,
Чье пламя и дождем из глаз я не залью.
Возлюбленной черты рисую на песке,
Как будто может внять земля моей тоске,
Как будто внемлет мне любимая сама,
Но собеседница-земля — нема, нема!
Никто не слушает, никто меня не ждет,
Никто не упрекнет за поздний мой приход,
И я иду назад печальною стезей,
А спутницы мои — слеза с другой слезой.
Я знаю, что любовь — безумие мое,
Что станет бытие угрюмее мое.

«За то, что на земле твои следы целую…»

За то, что на земле твои следы целую,
Безумным я прослыл — но прочь молву худую:
Лобзаю прах земной, земля любима мною
Лишь потому, что ты прошла тропой земною!
Пусть обезумел я — к чему мне оправданье?
Я так тебя люблю, что полюбил страданье!
С людьми расстался я, остался я в пустыне,
И только дикий зверь — приятель мой отныне.

«Она взглянула — взор ее…»

Она взглянула — взор ее заговорил вначале,
Следующая страница