– Нина ведь давала вам деньги, – перебил Петров.
– А ты откуда знаешь?
Греков представил, как на том конце провода Валька вытаращила глаза и захлопала ресницами, которые даже в такой скорбный день не забыла накрасить. Что ж, сейчас на раскаленный кожух пулемета плеснули воды, и он зашипел. Пошел пар. Разговор о деньгах был для Валентины болезненным. Греков знал про ее долги. Не знал только, что Нина их оплатила. А скорее всего, это так.
– Валя, я знаю все, – мягко сказал Володя Петров. – Но не деньги меня интересуют. Правда ли, что у Нины были галлюцинации?
– Я не знаю, как это называется, но орала она как ненормальная! – отрезала Валька.
– А мама…
– И мама так сказала: с нашей Ниночкой что-то неладно. Никогда она такая не была. Нина, конечно, в детстве много болела. Не то, что я. Вечно у нее какие-то бронхиты, гланды, сопли, ветрянка, коклюш. А мне, между прочим, все это доставалось! Я тоже не железная! Я ей пеленки меняла, я…
– Ты старше ее только на два года, и никак не могла менять Нине пеленки, – заметил Петров.
– Да? Ты намекаешь на то, что мне уже сорок…
Петров еще какое-то время отбивался от Валентины, потом не выдержал.
– Я приеду, и мы договорим, – со вздохом сказал он.
– А когда вы приедете?
– Валя, этого никто не знает, – честно сказал Петров. – На кольцевой огромная пробка. И скажи Анастасии Петровне…
– Ага, щас! После укола! Мне одной все это надо? Сидеть с ней, уколы ставить, на стол накрывать! Мне одной все…
Петров прервал поток жалоб, дав отбой.
– Ты напрасно думаешь, что она оставит тебя в покое, – усмехнулся Юрий Греков. – Теперь все. Завелась машина. Закипела. Она так и будет тебя тюкать: «А когда приедете?»
– Я думаю, что не стоит беспокоить Анастасию Петровну, – вздохнул Володя.
– Это правильно, – согласился Юрий. – И потом, Валентина же тебе сказала, что с Ниной случались приступы, что она кричала по ночам.
– Но с чего?
– Ты же сам знаешь, она была писательницей, – усмехнулся Греков. – Значит, с того. Записалась. Если б я знал…
– То что?
– Да ничего! – Юрий с тоской посмотрел вперед, на стальной поток. – Такое ощущение, что это никогда не кончится. Тоска-a… Через два часа в пробке люди начинают сходить с ума. Мы здесь уже третий час. Как же выпить хочется, а? И жара здесь! Мозги плавятся.
– Согласен.
– А почему ты куртку не снимешь? Неужели тебе не жарко?
– Нормально, – отмахнулся Петров. – И все-таки вернемся к нашим баранам.
– Слушай, Володька, а тебе не надоело?
– Это моя работа.
– Работа! Нет… Ну откуда у Нинки, то есть у Нины такая сестра? – вдруг переключился Греков на другой раздражитель: Валентину.