И здесь, между прочим, таилась еще одна причина его плохого самочувствия в этот вечер. Маленькая, плоская пишущая машинка «Olivetti» стояла на столе открытой, а на вложенном в нее листе виднелись два слова, аккуратно напечатанные в разрядку:
И все. Уже две недели этот лист торчал в машинке. Уже две недели Джо разгуливал по комнате целыми часами, подходил к столу, садился, потом вставал и снова начинал ходить от стены к стене. Он точно знал, какой должна быть эта книга, хотя пока еще не было даже плана ее. Джо чувствовал, что идея превосходна: загадка, предлагаемая читателю, ясна и невероятно проста, но в то же время так упрятана в лабиринте ложной видимости, что к ее разгадке ведет лишь одна-единственная узкая тропинка, хоть и снабженная честно всеми необходимыми указателями, но скрытая во мгле…
Джо вздохнул. То, что он ощущал, не имело ни малейшего значения, раз не удается начать книгу. Быть может, в тихом Саншайн Мэноре, стоящем на морских скалах в кольце вековых деревьев, окруженном деликатной заботливостью Драммондов, он, наконец, сдвинется с мертвой точки. Он знал: главное — начать, а дальше все пойдет хорошо.
Джо взглянул на часы, потом на телефон. Если в течение пяти минут Каролина не позвонит…
Телефон зазвонил. Джо снял трубку.
— Добрый вечер, — сказала Каролина.
— Добрый вечер. Я уже начал опасаться, что ты не получила мою открытку.
— Получила… — в голосе Каролины прозвучало едва уловимое колебание. — Мне очень жаль, но я сегодня уезжаю. — Снова колебание. Джо молчал. — Я уезжаю надолго. Звоню, чтобы сказать тебе: до свидания, Джо.
— До свидания, Каролина. Желаю тебе счастливого пути.
— Спасибо… — Пауза. — Ты был очень мил, Джо. Надеюсь, мы еще когда-нибудь встретимся.
— Разумеется! — сказал он с любезной уверенностью…
Пауза.
— До свидания, Джо.
— До свидания, Каролина.
Джо Алекс медленно опустил трубку, но в ту минуту, когда она коснулась аппарата, телефон снова зазвонил. Джо резко поднял трубку.
— Слушаю.
— Это ты, Джо?
— Я. Это ты, Бен, верно?
— Да, конечно. Ты что сейчас делаешь?
— Что я делаю? По идее я должен быть огорченным. Но я не огорчен, и меня огорчает то, что я не огорчен. Понимаешь?
— Понимаю. Или ты полагаешь, что у полицейских не бывает личных огорчений?
— Не уверен… — пробормотал Джо. — Может, зайдешь ко мне? Я как раз собираюсь в театр и…
— То есть, у тебя есть два билета на «Макбета» и ты не знаешь, куда девать второй…
— Приблизительно… — Сказал Джо и вдруг осознал: — А откуда ты знаешь, что на «Макбета»?
— Просто угадал…
— Гм…
— Что — «гм»?