— Хорошо, что он всегда со мной, — Люси левой рукой вынула эластичный бинт и заглянула в чемоданчик. — Нет ножничек! Я вынула их утром. Ничего не поделаешь. — Она взяла один из двух длинных острых скальпелей с горбатыми лезвиями. — Будьте добры, разверните бинт! — попросила она Филиппа и протянула скальпель Драммонду. — Отрежь, пожалуйста, примерно полтора ярда.
Филипп растянул бинт, и Драммонд склонился, чтобы его перерезать, но стоило ему лишь прикоснуться скальпелем к натянутому бинту, как тот мгновенно лопнул.
— Никогда бы не подумал, что скальпель такой острый! — сказал Иэн с изумлением.
— Он должен быть даже еще острее, чтобы живая ткань не создавала ни малейшего сопротивления. Это, конечно, преступление, что я режу им бинт. Теперь он уже ни на что не годен… Ну да ладно, натяните бинт здесь, вот так, и медленно обматывайте справа налево, вверх…
Филипп осторожно выполнял ее указания. Когда перевязка была сделана, Люси встала и легонько отстранила мужчин, которые рванулись ей на помощь.
— Ничего, ничего, уже лучше. Даже не очень болит… Через пару минут будет ясно, надо ли делать компресс. Думаю, что, быть может, все хорошо кончится уже завтра. Простите за беспокойство и хлопоты. Но тут, правда, дело не во мне, а в моих пациентах. Малейшая мышечная боль или одно неуверенное движение могут привести к провалу операции и смерти человека.
Выслушивая дружные заверения о том, как все были рады ей помочь, Люси покинула корт, и все направились к дому. Впереди Люси и Сара, поддерживающая ее под руку, за ними Филипп с теннисными ракетками и, наконец, Алекс и Драммонд, который нес чемоданчик.
— Попытаюсь сесть за машинку и что-нибудь сочинить, — сказал Алекс. — На меня прекрасно повлияла наша с тобой прогулка, Иэн. Очень жаль, что мы так редко видимся.
— Мне тоже жаль. Но думаю, что теперь мы как-нибудь восстановим то, что было в старые добрые времена. Через пару дней приедет Бен, и нам надо устроить какую-нибудь общую вылазку. Я мечтаю о том, чтобы выбраться на рыбалку в Шотландию. Мне постоянно не хватает на это времени, но теперь я верю, что оно, наконец, найдется. Можно было бы поехать втроем и остановиться в одном из их мрачных замков, превращенных в отели. Что ты думаешь об этом?
— С удовольствием! — ответил Алекс. — А что ты думаешь о том, чтобы завтра утром мы с тобой отправились на рыбалку здесь и постарались бы поймать что-нибудь еще более отвратительное, чем то, что поймал твой приятель профессор Гастингс?
— Великолепно! Быть может, это и будет маленьким нарушением трудовой дисциплины, которую я сам себе навязал: с восьми утра до полудня, а потом с девяти вечера до полуночи, — но бывает же, что человек нарушает созданные им самим правила. Ладно! После ужина подробнее поговорим о том, в котором часу выедем и какие возьмем удочки. Я покажу тебе мои снасти. — Он рассмеялся. — Я держу их в своей лаборатории, в закрытом на ключ шкафу, на котором собственной рукой нарисовал череп, кости и написал: «Внимание! Не открывать — смертельно опасно!» Только один Спарроу знает, что там удочки.