Остаток дня провожу в кабинете за ноутбуком. Выясняю, что орхидеи прекрасно растут везде: на земле, на камнях, на скалах, даже на других растениях. Теоретически они могут расти сколь угодно долго, и почти ничего не известно о том, каков предельный срок их жизни. За последние годы я много чего читала, но об этом не знала.
Шарлотта уехала. Буковски устроил сцену, когда его сажали в машину, словно предчувствуя что-то плохое. Хотя машина Шарлотты ему знакома, в ней его постоянно возили к ветеринару. Но он был вне себя. Я чуть потрепала его по загривку, слегка погладила, как бы между прочим, чтобы не подтверждать его опасений о том, что мы расстаемся навсегда.
Надеюсь, скоро увидимся, приятель.
После того как Шарлотта и Буковски уехали, я пошла в зимний сад, полила свои растения.
Наконец пошла на кухню, приготовила кофе. Потом – в библиотеку, подышала ее умиротворяющим воздухом и какое-то время – с чашкой кофе в руке – постояла у окна. Простояла так долго, что кофе остыл, а за окном стемнело.
Сейчас ночь. Все дела переделаны. Я готова.
Она встретила его случайно. Зашла в пивную, в которой никогда до этого не была, и, хоть там было довольно много народу, сразу его увидела. Он сидел за стойкой, перед стаканом, один. Она даже растерялась. Потом мелькнула мысль, что комиссар может подумать, будто она искала его, и Софи собралась было повернуться и уйти, но он оглянулся и узнал ее. Софи натянуто улыбнулась. Подошла.
– Следите за мной? – спросил Йонас Вебер.
– Чистая случайность. Честное индейское слово.
– Раньше я вас тут не видел. Часто тут бываете?
– Часто прохожу мимо этого заведения, но сегодня первый раз в жизни решила зайти.
Софи примостилась рядом на свободный высокий барный стул.
– Что пьете? – спросила она.
– Виски.
– Хорошо, – сказала она и повернулась к бармену.
– Мне то же, что и у него.
Бармен налил, поставил перед ней стакан.
– Спасибо.
Софи смотрела, как покачивается туда-сюда между стеклянных стенок прозрачная каштановая жидкость.
– За что будем пить? – наконец спросила она.
– Я – за официальное оформление гибели супружества, – сказал Йонас. – А вы?
Софи молчала, пытаясь переварить услышанное, не уверенная, надо ли как-то комментировать это, потом решила: не стоит.
– Раньше я всегда пила за мир во всем мире, – сказала она. – Но мир сегодня не очень мирный, и похоже, это надолго.
– Значит, без тоста, – сказал Йонас.
Они посмотрели друг другу в глаза, чокнулись и залпом выпили виски.
Софи достала из сумочки банкноту, положила на стойку.
– Спасибо, – сказала она бармену.