– Конечно. Ты говорил, что не любишь прозу, она тебе мало интересна, предпочитаешь стихи.
– А ты сказала, что вряд ли полюбишь стихи. И я ответил, что возможно, когда-нибудь, постепенно, не торопясь, я попробую убедить тебя в обратном. Помнишь?
Я все помню.
– Да. Ты сказал, что мне надо почитать Торо или Уитмена, они могут научить меня любить стихи.
– Ты все помнишь, – говорит Юлиан, и только тут до меня доходит.
Вспоминаю растрепанный томик Уитмена на своем ночном столике. Сколько он доставил мне радости за все эти годы. Господи. Книга, которую я так часто листала, которая спасла меня в ту бессонную ночь перед интервью. Коленки у меня задрожали.
– Это и был твой знак? – беспомощно спрашиваю я.
Юлиан печально пожимает плечами. Силы оставляют меня, и я безвольно падаю на стул.
– Я не сообразила, Юлиан. Я думала, ты забыл обо мне.
– А я думал, ты забыла обо мне. Ведь я не получил ответа.
Оба мрачно молчим.
– Но почему нельзя было просто позвонить? – наконец спрашиваю я.
– Ну… – тихо говорит Юлиан, – я думал, томик стихов – это так… романтично, что ли. И поскольку ты не откликнулась, я подумал…
Он пожимает плечами.
– Я подумал, жизнь не стоит на месте.
Мы сидим друг против друга и думаем, как могло случиться, что мы потеряли двенадцать лет. Мы могли бы быть вместе. А теперь я ничего не знаю о нем, о том, как он жил эти годы. Ведь он правильно сказал: жизнь не стоит на месте.
Прежняя импульсивная Линда посмотрела бы ему в глаза, протянула бы руку, положила на стол, чтобы он взял ее в свою. Но той Линды больше нет. Есть женщина, которая так запугана жизнью, что одиннадцать лет не выходила из дома. Я теперь совершенно другая. Я стала старше и, наверное, осторожней. А у Юлиана была своя жизнь, в которой не было меня. И попытка сейчас ворваться в эту жизнь – чистой воды эгоизм.
И тут я подаюсь вперед, смотрю Юлиану в глаза и кладу на стол руку, ладонью вверх. Секунду он смотрит на меня, а потом берет мою руку в свою.
35
Телефонный звонок прерывает мой сон без сновидений, и в первый момент не могу сообразить, где я. Постепенно узнаю номер в гостинице, который сняла на неопределенное время – пока улажу все свои дела и наконец пойму, где буду дальше жить. Буковски утомленно смотрит на меня, приоткрыв один глаз.
Инстинктивно пытаюсь нашарить мобильник, не нахожу, вспоминаю, что он в полиции, понимаю, что это звонит стационарный телефон, снимаю трубку.
– Легче достать папу римского, чем тебя, – с укоризной говорит Норберт. – Надеюсь, вы помните, мадам, что сегодня выходит книга «Кровные сестры»?