– Почему они вообще расстались? – спросила Софи. – Бритта об этом никогда не говорила.
– Да потому, что этот Лео – полный идиот, вот почему. Он вбил себе в голову, что Бритта ему изменяет.
– Что?
– Вот именно! – фыркнула Фредерика. – Бритта – и изменяет! Можешь себе представить? Как по мне, так все дело в том, что он уже давно что-то мутил с этой Ванессой, с которой он сейчас, и просто хотел свалить вину за то, что они расстаются, на Бритту.
– Но почему же он так поступил? – спросила Софи.
Фредерика только пожала плечами.
– Какая теперь разница, – наконец сказала она.
Софи задумчиво кивнула. У нее испортилось настроение. Хоть до конца она никогда не верила, но все-таки до последнего надеялась, что полицейская версия преступления на почве личных отношений окажется правильной. Что Бритта тайно встречалась с кем-то, о ком Софи не знала. Личные отношения почти всегда многое объясняют. А когда между убийцей и жертвой нет никаких отношений, очень трудно вести расследование, и шансы на раскрытие дела резко понижаются.
– И потом, – прервала Фредерика ход мыслей Софи. – Для Бритты не было вообще никакого смысла назначать свидание. Зачем бы она стала это делать?
– То есть? – удивилась Софи.
– О господи, – сказала Фредерика. – Такты ничего не знаешь?
14
Мне очень трудно переварить тот факт, что Шарлотта, которую я любой ценой хотела уберечь от встречи с Ленценом, сейчас на кухне и варит кофе. Но что ж – теперь с этим ничего не поделаешь.
Вхожу в столовую, и Ленцен смотрит на меня, вопросительно приподняв брови.
– Все в порядке? – спрашивает он, и я в очередной раз восхищаюсь его хладнокровием, ведь он прекрасно знает, что абсолютно все у меня в беспорядке.
Он по-прежнему сидит на своем месте, диктофон и смартфон перед ним на столе, а фотограф сложил все свое оборудование на пол и ест пирожное.
– Все замечательно, – отвечаю я, изо всех сил стараясь, чтобы мое поведение не говорило об обратном. Смотрю на стакан с водой, который наполнила перед уходом, и говорю себе, что ни при каких обстоятельствах не должна из него пить, поскольку он простоял тут несколько минут без присмотра.
Вдруг мне приходит в голову, что, может быть, Ленцен думает обо мне то же самое, может, он тоже боится, что я его отравлю. И вообще не будет есть?
Собираюсь занять свое место напротив Ленцена, но меня останавливает фотограф.
– Госпожа Конраде, может, мы сразу сделаем фотографии, и тогда я не буду прерывать ваше интервью.
Ненавижу фотографироваться, но, естественно, молчу об этом. Боязнь фотокамеры – моя слабость. Маленькая, конечно. Но все-таки слабость.