– Создавать собственную реальность. И, естественно, давать читателям то, что может доставить им радость, – честно отвечаю я. – А вы? Что вам больше всего нравится в вашей работе?
– Интервью, – с усмешкой отвечает Ленцен.
Смотрит в свои записи.
– Несмотря на то, а может, и вследствие того, что вы не появляетесь на публике, в печатных СМИ и интернете о вас много пишут, – говорит он.
– Вот как?
– Вы читаете статьи о себе?
– Иногда. От скуки. Все, что пишут, в основном – выдумки.
– Вас это задевает – читать о себе то, что не соответствует действительности?
– Нет. Меня это развлекает. Чем дальше от правды, тем лучше.
И это чистая правда.
– Теперь мой ход. Два раза подряд, – говорю я.
На секунду задумываюсь.
– Как вы считаете, вы хороший человек? – спрашиваю я.
Пытаюсь действовать наудачу. Все мои предыдущие вопросы отскакивали от него как от стенки горох. Сама не знаю, чего хочу. Надо упорядочить свои действия. Надо выяснить, как он выглядит, когда говорит правду, и как – когда лжет. И тогда начать закручивать гайки. Но Ленцену все нипочем. Может, попробовать его еще попровоцировать.
– Хороший человек? – переспрашивает он. – Господи, ну и вопросы вы задаете. Нет. Наверное, нет. Но я над собой работаю, каждый день.
Любопытный ответ. Ленцен молчит, словно проверяет сказанные слова, насколько они верны. Пока не опомнился – еще один выстрел.
– О чем в жизни вы сожалеете больше всего?
– Не знаю.
– А вы подумайте.
Ленцен делает вид, что думает.
– Наверное, о том, что разрушило мой брак. А вы? О чем сожалеете вы?
– О том, что не смогла спасти сестру, – говорю я.
Это точно.
– Ваша сестра умерла? – спрашивает Ленцен.
Вот ублюдок.
– Не будем об этом, – говорю я.
Он хмурится, похоже, сердится, но быстро берет себя в руки.
– На чем мы остановились? Ах, да. Вы сказали, что истории о вас в интернете вас не волнуют. А мнения критиков?
– Только если по делу, – отвечаю я. Дальше, дальше. – А о чем сожалеете больше всего из того, чего не сделали в жизни? – спрашиваю я.
– Надо было бы больше проводить времени с дочкой, когда она была маленькой, – отвечает он и сразу же продолжает: – Один критик сказал, что ваши персонажи очень хороши, но вот сюжету недостает напряженности.
– Так в чем вопрос?
– Я как раз его формулирую. В вашей последней книге, на мой взгляд, куда большие проблемы с персонажами, чем с сюжетом. Есть два персонажа в вашем романе, которые менее живые, чем остальные. И что самое интересное: это убийца и жертва. Жертва – извините за резкую формулировку – какая-то воплощенная невинность, блаженная деревенская простушка, а убийца, напротив, – бездушный социопат, который спокойно убивает юную девушку. Как получилось, что вы, знаменитая тонкой психологической проработкой своих героев, вдруг вывели двух таких ходульных, архетипически шаблонных персонажей?